Пока мужчина работал, нам троим ничего не оставалось, кроме как развести костер и приходить в себя. Оставлять старосту одного посреди леса на туше убитого медведя я не захотел — хотя мы могли уйти вместе со вторым охотником. Пусть лучше придет подмога, а там выдвинемся в поселение уже с провожатым. Или заночуем в лесу и с рассветом отправимся все вместе.
— Получается, добыли мех на воротник, — внезапно выдал Ларс, помешивая воду в котелке. Хотелось выпить горячего чаю, а Грегору, который вывалялся в снегу, спасаясь от зубов медведя, вовсе нужно было как-то просушиться целиком. — Будет миледи Эрен подарок все же…
— Что-то мне подсказывает, что я все равно теперь меха буду только покупать, — ответил я, поглядывая в сторону Геберика, который с упорством маньяка свежевал медвежью тушу. — Когда она узнает, как именно мне этот песец достался…
Мужчины переглянулись, но ничего не ответили. То, что баронесса имела по любому вопросу свое мнение, которое я принимал в расчет, в дружине уже были в курсе. Не сказать, что все одобряли мой выбор — прислушиваться к жене — но и ничего плохого об Эрен пока сказать не могли. Ее советы всегда только помогали, а ее навыки управления и ведения дел — шли на пользу.
На самом деле я был даже не особо против, если жена по возвращению в Херцкальт устроит мне сцену и скажет, что ноги моей больше в лесу быть не должно. Охота определенно была делом не моим. Там, где у Геберика в глазах горел первобытный огонь, а все двигались, словно были рождены с пониманием, что нужно делать, я чувствовал себя не в своей тарелке. Может быть, дело было и в том, что я слишком много думал в процессе, но мне что, напиваться перед охотой или головой об сосны биться? Мыслительный процесс вещь такая — если есть, то остановить довольно трудно.
Ночевать пришлось в лесу, сил двигаться обратно в поселок ночью, освещая путь факелами, у нас просто не было. Да и притащили с собой охотники пару палаток, еды, одеяла и других вещей, чтобы милорд в моем лице чувствовал себя комфортно.
Выдвинулись утром следующего дня, из трофеев имея шкуру медведя и одного песца, которого свежевали там же, на стоянке. Как заверили меня охотники, на выделку уйдет еще два дня — окончательно почистить шкуру и просушить, иначе мех может испортиться. А на подготовку шкуры медведя уйдет еще больше времени, пусть староста старался изо всех сил и начал снимать шкуру самостоятельно.
Я же пока никуда не торопился — от отряда, который послали на переговоры с варварами, пока было ни слуху, ни духу.
По возвращению в деревню мы сделали одну вещь — отправили гонца обратно в Херцкальт, а вместе с ним пораньше вышел и торговец с очередной партией пушнины. Как раз к моменту, когда он вернется в поселение, мы уже должны выдвинуться в сторону города.
В днях, которые потянулись далее, не было ничего примечательного. Парни скучали и все больше и больше знакомились с местными жителями. Я либо тренировался, либо спал, либо делал пометки и записи на листах, которые вложила Эрен. Пригодились даже те страницы, на которых моя жена сделала выкладки. Оборотная сторона оставалась чистой, так что я смог использовать эти листы для своих размышлений на тему будущей контрабандной торговли.
Пару раз мы обсуждали со старостой Гебериком грядущие дела, в первую очередь — возможность поставить в поселке песцовую ферму.
— Милорд, вы поймите, мы-то не против, — сказал мужчина. — Песцы хорошо приручаются, почти ручные становятся, если отбирать самых ласковых из помета. И мех хорошо нагуливают в неволе, и растить их долго можно, до самой зрелости. Но работы это много, да и кормить животных надо постоянно. Они же не человек — на хлеб и воду не сядут. А если недокормить зверя, то мех свой лоск потерять может, а потом может и не восстановиться. Или полезет вообще клочьями, с голодухи. А сами они себя уже не прокормят, даже если выпустить. Сложно это, милорд.
Мы сейчас сидели в общинной избе за тем самым столом, только уже по одну сторону — я пригласил мужчину сесть рядом — и переговаривались о делах вполголоса. Не сказать, что женщины могли сильно нам помешать, но и позволять им греть уши мне не хотелось. Потому что план должен стать реальным проектом, а только потом о нем можно говорить вслух и без стеснения. А пока — должны знать только те, кому это необходимо.
— Но вы же можете добывать достаточно мяса, чтобы прокормить ферму на десяток зверьков? Для начала? — спросил я.
— Можем, — согласился Геберик. — Но вы же учтите, мы вольный люд. Я за старшего, но если на сходе большинство откажутся, заставить людей нельзя. А кто согласится рисковать, что дети впроголодь сидеть будут, да и сам с пустым брюхом пойдешь спать, лишь бы песцам хорошо было? Это пока ферма мелкая, мы излишки зверью легко скормим. Но что такое десяток песцов? Это же не куры, надо минимум три дюжины набирать и разводить. А это труд, это время… Не хватит у нас на всё рук, милорд. Не хватит.
Я внимательно посмотрел в глаза мужчине — а он взгляда не отвел. Был уверен в своей правоте. Вообще, общаться с Гебериком было довольно просто. Когда он понял, что я не агрессивен и больше делец, чем головорез, контакт у нас как-то наладился.
— Мы можем вот что сделать, — продолжил староста. — Можем поискать гнезда и из свежих пометов щенков набрать, да переправить в Херцкальт. А там приставите крепостных, пусть работают. Песцы же это так, среднее между псом и лисицей, управиться легко. И у вас хозяйство под присмотром будет, и возможностей у вас больше, милорд. А мы продолжим своим ремеслом заниматься.
— В цене упадет такой мех, — предположил я. — Как только слух пойдет, что песцов выращиваем, найдется разумник, который заявит, что мех у диких животных благороднее, а этих руки черни трогали. На воротники же его купцы да дворяне берут, богатые наемники, а не простой люд. Поэтому я и хочу вынести всё подальше от чужих глаз. К вам. Может мне проще будет к вам крепостных пригнать, чтобы работали на ферме, а вы за поголовье и прокорм будете отвечать?