Я присматриваюсь к ней, впервые за много лет. И я не знаю, что вижу. В основном то, от чего горло сводит — нормальность. Затяжную нормальность. Но, когда мой телефон звонит, картинка рассыпается и я быстро выхожу на веранду, чтобы ответить.
— Алло, — произношу в трубку тонко.
— Привет, солнце… — говорит Данияр.
Он уехал вчера. С Платоном и отцом. У них командировка.
— Привет…
— Отдыхаешь?
Его вопрос, как и голос, полон конкретики. Он в движении, это отлично ощущается через трубку. И он звонит, потому что… нашел для этого звонка свободную минуту.
Или потому, что все эти дни будто закрепляет результат. Я ощущаю, что в отличии от меня, его мозги работают отлично. И голос у него твердый, в отличии от моего.
— Чем мне еще заниматься? — спрашиваю я с хрипотцой.
— Сделай мне фото, — предлагает он.
— Может быть…
Я кусаюсь, но это бравада. Я сделаю. Он знает. Как знал то, что я отвечу на его звонок. Уже три дня я отвечаю на все его звонки.
— Я без него не усну.
— Может быть.
Дан издает смешок.
Представляя, как улыбка меняет его лицо, я кусаю изнутри щуку.
— Ладно, пусть будет сюрприз, — отзывается Осадчий. — Я вернусь послезавтра. Я в твой универ не успею, мы тут немного застряли. Херово?
Некоторое время участвовать в официальном мероприятии по вручению дипломов я и не хотела, но потом решила, что сделать это нужно. Меня хотят видеть мои одногруппники, и я… наверное все же этого хочу. Наверное, это будет впервые, когда хоть на каком-то мероприятии я буду без своего парня.
Это не страшно!
— Ты ничего не потеряешь, — бормочу я.
— Я бы хотел поприсутствовать.
— В другой раз.
— Ну да, в другой, — снова издает Данияр смешок. — Ты королева позитива, малыш.
Разумеется, другой раз вряд ли произойдет. Мне выше крыши хватило этого образования.
Мы замолкаем, как делаем часто в последнее время. И это молчание бередит меня до самых костей.
— Мне надо идти…
— Ладно…
— Целую.
Сглотнув, я произношу:
— И я… тебя…
Снова тишина, от которой у меня вращается голова.
— Пока… — наконец-то произносит Дан.
Он кладет трубку, но мое сердце от этого только сильнее бьется.
Глава 19
“Поздравляю с победой. Ты всех порвешь, если захочешь. Горжусь тобой”.
Несмотря на банальность этих строчек, они где-то во мне откликаются.
Сообщение от брата каким-то образом заставило меня почувствовать значимость момента. Я действительно четыре года жизни потратила на учебу. Возможности моих мозгов прошли за это время проверку на прочность. И не один раз, и не два, ведь я не могу назвать себя очень хорошим математиком. Существуют в разы более талантливые студенты, тем не менее, скоро я получу этот хваленый диплом.
С тех пор, как три месяца назад Илья сменил номер и начал отправлять мне эсэмэс, вместо бесконечных попыток достучаться через социальные сети, я механически читаю его сообщения.
Их было не так много. Поздравления с восьмым марта и еще какими-то выдуманными праздниками, чтобы найти для своих сообщений основание.
Сегодня я заглянула в его сообщение осознанно.
Он написал еще в семь утра. Мне хочется спросить, что представляет из себя его теперешний образ жизни, — он так рано встал, или он еще не ложился.
Я этого не делаю. Ничего не спрашиваю.
Блокирую телефон и отправляю его в сумку.
На кровати лежит вешалка с отутюженной мантией выпускника. Я забираю ее с собой, отправляясь вниз.
Каким-то образом матери удается заразить меня праздничным настроением.
Она взялась за подготовку к семейному ужину с вдохновением. С учетом того, что свой прошлый день рождения я толком не праздновала, а мать и подавно, мы действительно давно не собирались… семьей.
В доме вкусно пахнет.
— Забери, пожалуйста, мое платье из химчистки… — мать перерывает свою сумку, ищет квитанцию. — Сейчас, подожди минуту…
На ней домашний шелковый костюм, ее волосы еще не уложены.
Я решила, что ей нет смысла ехать со мной в университет. Во-первых, я толком не знаю, сколько мероприятие продлится, но в любом случае не собираюсь торчать там дольше пары часов. Во-вторых, я просто решила, что мне лучше одной.
Ведь это мой день, черт возьми?
Отец в поездке. Я даже не знаю в какой, он уехал вчера рано утром, но мать получила от него подтверждение о том, что сегодня к ужину он вернется.
Это действительно что-то из ряда вон.
И вся эта суета не приносит мне раздражения, наоборот. Я в предвкушении. В какой-то необъяснимом мандраже, возможно потому что заканчивается важный этап моей жизни. И от того, какой эмоционально… здоровой кажется обстановка в нашем доме. Нам не хватает только большой доброй собаки, чтобы выглядеть абсолютно идеальными!
— Вот… — мать протягивает мне бумажку.
На мне платье на бретельках. Короткое. Я выбрала это мини специально, чтобы не свариться под мантией, макияж на мне очень легкий по той же причине — сегодня обещаю тридцать два градуса жары.
— Ну… не пуха, ни пера… — пытается мама быть веселой.
— Это говорят перед экзаменом.
— Ну, ладно. Удачи…
Мы смотрим друг на друга, в неспособности поддержать даже этот элементарный разговор, но эти запахи, наполняющие дом, голос и лицо напротив, знакомые предметы, знакомый воздух… я не хотела бы другую семью. Не хотела бы другую мать! Я думала так всегда, сейчас эта мысль свалилась на меня напоминанием.
И я… кажется, я благодарна матери за то, что она делает для меня этот праздник.
Пусть и по-своему, но этот день идеальный.
— Спасибо… — отвечаю я.
Мы можем быть нормальными!
И мне нравится этот день. Я хочу провести его так.
И даже отсутствие в городе Осадчего я воспринимаю, как возможность побыть наедине с самой собой. Слова Лёвы отложились у меня в голове пониманием, что в последние пару месяцев Данияра Осадчего было особенно много в моей жизни.
Кажется, будто он вокруг меня какую-то петлю затянул, я этого даже не заметила.
Он всегда где-то рядом. Я разучилась решать самостоятельно хоть какие-то свои проблемы. Университет был единственной исключительно “частной территорией”, я понимаю, что буду скучать…
Наверное, этот день поважнее дня рождения, ведь через четыре месяца я вряд ли повзрослею сильнее, чем сейчас, когда понимаю, — это новый этап!
Я забираю на сцене свой диплом, нанятый фотограф делает мое фото.
— Диана! Давай с нами… пошли… — меня тянет за собой одногруппник.
Парни выстроились в два ряда, чтобы всем поместиться в кадр.
— Улыба-а-аемя…
Я издаю смешок, я раскрепощена…
Меня ставят в центр, у нас