Я понятия не имею. Но рада, что Славик все же другой.
Оставшись одни, без надзора взрослых, мы немного расслабляемся. Знакомимся с ребятами, общаемся. Я пытаюсь найти тему, которая была бы интересна всем, но получается это не сразу.
На выручку приходят карты и музыка. Новенькие парни предлагают сыграть в бутылочку, но я не решаюсь. Двери в зал у нас нет, поэтому любой, кто пройдет мимо, будет наблюдать очень занимательную картину. Мне подобного счастья не надо. Отец не перенесет.
Он все еще думает, что я никогда не целовалась. Не буду снимать с него розовые очки.
Сказать, что День Рождения проходит идеально? Нет, это не так. Общаться легко у нас не получается, как я не стараюсь. И вести себя естественно тоже. В компании, где настолько разные люди, это сделать сложно. Кате не очень комфортно в присутствии незнакомых. Тем со временем становится скучно, и парочка ребят просто достают телефоны и зависают в играх, абсолютно наплевав на то, что они в гостях.
У моих же друзей телефонов нет. Не все могут себе их позволить. Поэтому я включаю приставку, и мы режемся в нее по очереди.
Я шепотом обещаю своим, что на следующих выходных мы обязательно повторим празднование, но уже чисто нашей узкой компанией. Сходим, как я и хотела в кино, а потом в кафе.
Когда вечер подходит к концу, я даже немного выдыхаю с облегчением. Стоя у дверей, как лакей я благодарю каждого за то, что они пришли, и улыбаясь дежурной улыбкой, провожая гостей на выход.
– Выдыхай, стойкий оловянный солдатик, – шепчет мне Руслан, обуваясь.
– Стараюсь, – улыбаюсь ему. – Спасибо, что пришел.
Он кивает, собираясь что—то еще сказать, но в коридоре появляются Белозеровы и махнув мне рукой, просто уходит.
Проводив всех, я устало падаю на стул на кухне.
В голове стоит небольшой гул, но настроение у меня неплохое. Всё—таки праздник. Я бы даже съела еще один кусочек торта.
Решив не отказывать себе в удовольствии, приношу из зала свою тарелку, в которую положила вкуснейший наполеон и принимаюсь его есть.
– Ну, Даш, хоть бы переоделась, – журит беззлобно мама, входя следом.
– У меня все еще день рождения, хочу быть красивой.
– Ты довольна, дочь? – замыкает цепочку из родителей папа.
– Да.
Не говорить же ему в очередной раз, что мне хотелось совсем другого. Он и так это знает. Просто предпочитает делать вид, что поступает правильно.
– Ну, вот и отлично. Я считаю, праздник удался. С ребятами познакомилась. Вроде, все неплохие, да?
Пожимаю плечами. С сыновьями его друзей бизнесменов я не то, чтобы совсем не нашла общий язык. Но мне с ними было неинтересно.
– Единственное, чего я не понял.. – продолжает папа, не дождавшись моего ответа, – так это почему твой друг заявился в таком виде, словно он только что пришел с рынка? – подтянув брюки, садится на соседний стул.
Его прицельный взгляд останавливается на моем лице. А я перестаю жевать.
– Вить, – одергивает его мама, – мы же договорились – не сегодня.
Усиленно проглатываю торт, который тут же становится безвкусным.
Объяснять о ком речь нет необходимости. Только Руслан был в джинсах и футболке с надписями. Просто я надеялась, что папа из вежливости не заострит внимание на его внешнем виде.
Глава 19
– Это так важно? – встречаюсь глазами с отцом.
– А то как же. – Он разводит руками. – Мы намеренно озвучили, что прием будет официальный. Чтобы все имели возможность подготовиться и прийти в достойном виде.
– Пап, какой прием? – устало моргаю, – Это мой День Рождения. Я вообще хотела сделать его простым.
– Простым будешь делать, когда вырастешь, Даша, – строго отрезает папа. – Ты прекрасно знаешь, что для меня важны люди и связи. Сегодня пришли те, кто поможет мне поднять бизнес на новый уровень. И единственным условием было – все должно быть идеально. Мы должны показать всем, что не пальцем деланные. А тут, как здрасте, приходит этот мальчишка в том, что первое нашел в шкафу. Не мог для тебя одеться нормально? Или он настолько тебя не уважает?
– Папа, перестань, – звучу грубее, чем должна, но иначе не получается. – Я говорила и Руслану и Славику о том, что приветствуются брюки и рубашка.
– Слава тебя услышал, это я заметил. А вот Руслан не посчитал нужным, – стучит по столу папа.
– Не в этом дело, – пытаюсь защитить его, – просто у Руслана финансовое положение хуже. Возможно, у него даже нет таких брюк.
– Нет брюк? Он что, бомж?
– Витя, ну хватит, – шикает на него мама, – может, он правда не может себе их позволить.
– Как это – не может позволить себе брюки? Да их на рынке как кур нерезаных. Гроши стоят. Если так хотел присутствовать на празднике нашей дочери, мог бы попросить денег у родителей. Хотя… мне Павел рассказал кто его отец. Там и просить не у кого. Ты вообще знала, что он уголовник, Даша?
Ну вот… я чувствовала, что эта тема когда—то поднимется. Даже удивлена, что не раньше.
Стиснув зубы, киваю.
– И ты все равно с ним водишься? Только не говори, что еще и дома у него была? – строгие глаза отца мечут молнии, а я просто молчу.
Молчу, потому что снова испытываю это чувство. Чувство обиды за Руслана. Мне хочется сказать, что он подарил мне такую чудесную цепочку, которая стоит столько, что бомжом его назвать у папы больше язык не повернется. Вероятно, его родителям дорого она стоила. Я помню, что дядя Федя постоянную работу так и не нашел, наверное, последние деньги на нее потратили. Но папа всё равно не поймёт.
– Руслан хороший, – говорю единственное, что считаю важным. – И мама у него замечательная. Вы просто не дали шанса ей показать себя. Сразу решили познакомиться только с родителями Славы, а тётя Марина не хуже тёти Жени.
– Тётя Марина, значит, – недовольно цокает папа, – и давно ты знакома с ней?
– Еще с лета, – по тому как сжимаются его губы, понимаю, что говорить что—либо и объясняться нет смысла, но я все же делаю это, – Пап, она замечательная. Как и мама, никогда не оставляет меня голодной. Искренне интересовалась как моя нога, когда она болела. Радовалась, когда я занималась с Русланом алгеброй.
– Ну конечно, она радовалась. Нашла бесплатного учителя. Я бы тоже радовался.
– Ты не понимаешь, – повышаю голос, но тут же вздрагиваю, потому что он ударяет ладонью по столу.
– Тон ниже, Даша.
Выдыхаю, внутренне натянувшись, как тетева лука.
– Пап,