Подходя к кабинету директора, я заметил фигуру, ожидающую меня у дверей. Шумилова выглядела напряженно и устало. Ее обычно идеально уложенные волосы были небрежно собраны в хвост, а на щеке виднелся небольшой порез — след недавней битвы.
— Лазарев, — кивнула она, увидев меня. — Хорошо, что ты пришел. Прохор допрашивает Виктора в специальной защищенной комнате.
— Допрашивает? — переспросил я. — Мне бы тоже хотелось в этом поучаствовать.
Шумилова бросила на меня оценивающий взгляд:
— Ты уверен, что готов к этому? Твое состояние все еще… нестабильно.
Я почувствовал, как внутри поднимается волна раздражения. Даже после всего, что произошло, они продолжали относиться ко мне как к подростку, который не способен контролировать свои силы.
— Все в порядке, — холодно ответил я. — И хочу присутствовать при допросе. Это мой дядя, в конце концов, пусть я и знал о нем исключительно из рассказов бабушки с дедушкой.
Шумилова явно хотела возразить, но передумала. Молча кивнув, она повернулась и пошла вперед, указывая путь. Мы миновали кабинет директора и направились к запасной лестнице, которая вела в подземные уровни школы.
— Мы держим его в Зале Сдерживания, — объяснила Шумилова, спускаясь по каменным ступеням. — Это единственное место, где мы можем быть уверены, что его не найдут другие культисты, если они еще остались в пределах Новгорода.
Я никогда раньше не слышал о Зале Сдерживания, но название говорило само за себя. Судя по всему, это было место, специально созданное для удержания магических существ или людей, обладающих опасными способностями.
Мы спустились еще на несколько пролетов, и воздух стал заметно прохладнее. Стены здесь были древними, из серого камня, покрытого странными рунами, которые тускло светились в полумраке. Пушистик, все это время сидевший на моем плече, занервничал и спрыгнул на пол, но продолжал следовать за нами, настороженно принюхиваясь.
— Эти стены покрыты рунами подавления, — пояснила Шумилова, заметив мой интерес. — Они не позволяют использовать сильную магию внутри этого пространства. Любая попытка применить мощное заклинание будет блокирована и обращена против заклинателя. Правда, там тоже есть свои сложности, но тебе об этом знать не обязтально.
Наконец, мы достигли массивной металлической двери, украшенной такими же светящимися символами, как и стены. Шумилова прикоснулась к центральной руне, произнесла короткое заклинание, и дверь бесшумно отворилась.
За ней находилась просторная круглая комната с высоким куполообразным потолком. В центре комнаты на каменном кресле сидел мой дядя Виктор, удерживаемый магическими оковами, светящимися мягким белым светом. Напротив него, на обычном деревянном стуле, расположился дед. Выражение его лица было нечитаемым, но в глазах читалась глубокая усталость.
Когда я вошел, оба мужчины повернулись ко мне. Виктор выглядел совершенно иначе без демонической силы Валефора — осунувшийся, бледный, с глубокими тенями под глазами. Его волосы, прежде аккуратно причесанные, сейчас беспорядочно падали на лицо. Но самое поразительное изменение произошло в его глазах — вместо демонического пламени в них теперь читалась смесь отчаяния, страха и… вины? Хотя нет, не думаю, что этот человек о чем-либо жалеет.
— А, вот и главный герой, — горько усмехнулся Виктор, встретившись взглядом со мной. — Ты сломал сделку тысячелетия, племянничек.
— Какую еще сделку? — я подошел ближе, внимательно изучая дядю.
— Сделку с Асмодеем, — Виктор покачал головой. — Он обещал мне силу, власть, возможность отомстить, а взамен требовал лишь тебя.
Дед бросил на меня предупреждающий взгляд, безмолвно призывая сдерживать эмоции.
— Мы допрашиваем Виктора уже несколько часов, — сказал он. — Пытаемся выяснить все детали его связи с культом и планы Асмодея.
— И как успехи? — я встал рядом с дедом, скрестив руки на груди.
— Не особенно, — признал дед. — Твой дядя оказался на удивление крепким орешком. Представляешь, он годами принимал сыворотку правды, чтобы выработать к ней устойчивость. Однако теперь, когда ты здесь, возможно, он захочет поговорить охотнее.
Виктор окинул нас обоих насмешливым взглядом:
— Не льстите себе. Я молчу не из упрямства. Просто рассказывать особо нечего.
Я чувствовал, что дядя говорит правду — или, по крайней мере, часть правды. После событий в убежище Кротова и слияния с моей особой силой, мои чувства обострились, и теперь я мог улавливать мельчайшие изменения в интонациях и микровыражениях лица.
Но было что-то еще — странное ощущение, будто я мог видеть не только то, что на поверхности. Когда я сосредоточился на Викторе, в моем сознании внезапно всплыло словосочетание «Красный Лебедь» и образ алого лебедя с распростертыми крыльями.
— Культ Красного Лебедя, — внезапно сказал я, удивив этим даже деда. — Какое отношение он имеет к вашей деревушке?
Виктор вздрогнул, его глаза расширились от удивления и… страха?
— Как ты…? — он осекся, потом горько усмехнулся. — Ах да, ты теперь не такой, как другие. Твоя… новая сила позволяет тебе чувствовать больше, чем обычно?
— Не знаю, — честно ответил я. — Просто чувствую, когда ты лжешь. И знаю, что название этого культа вызывает у тебя страх.
Виктор на мгновение застыл, словно взвешивая что-то в голове. Его взгляд метнулся от меня к деду, затем к Шумиловой, стоявшей у двери, и, наконец, снова остановился на мне.
— Что ж, — наконец произнес он с тяжелым вздохом, — полагаю, терять мне уже нечего, верно? Валефор покинул меня, а это значит… — он поморщился, словно от физической боли, — что Асмодей считает меня бесполезным. А бесполезные слуги долго не живут.
— Говори, — дед подался вперед, — и, возможно, мы сможем тебя защитить.
Виктор рассмеялся, но в его смехе не было ни радости, ни веселья — только горечь.
— Защитить? От Асмодея? — он покачал головой. — Разве что запереть меня в этой комнате до конца жизни. Впрочем… — его взгляд снова остановился на мне, — если твой внук действительно обрел полный контроль над силой Аббадона, возможно, у вас есть шанс.
Он выпрямился, насколько позволяли магические оковы.
— И что же это за информация, которая настолько ценна?
— Красный Лебедь, — произнес Виктор, внимательно наблюдая за реакцией деда. — У меня есть данные об этом культе. Все, что собрала группа Грулева во время своих поисков.
— Они стояли за нападением на поезд в начале года, — нахмурившись, сказал дед. — И за многими другими происшествиями. Но какое отношение они имеют