Все вещи были ощупаны, надеты на сына, а по итогу осмотра признаны годными к носке. Одно опечалило маму: уж больно материал качественный, такой порвётся не скоро.
— И что в этом плохого, мам? Я тебя не понимаю.
— Вырастешь через полгода, Тимка, обидно. Так что носи их, не жалей! Младшего брата у тебя нет, передавать некому.
— Может, я тогда в этом пиджаке в школу ходить буду?
— А форма?
— Мам, старший класс уже, какая форма! Скажу, моего размера не нашли в «Детском мире».
— Ну да, раздался ты хорошо за это лето, вытянулся, скоро папу догонишь.
— Это всё потому, что мозг не перегружает организм, не отбирает ресурсы. Прикинь, какой бы я вырос, если бы вообще в школу не ходил!
— Был бы ты как Герасим, большой и без гармошки. Потому как на ней играть мозги нужны. Сила есть — ума не надо, мычи себе как корова да тяни тележку.
— Всё, всё, я сдаюсь! Буду умным дистрофиком.
Отец вернулся совсем ночью, когда Тимур уже спал, его молодой организм, привыкший к режиму в лагере, неохотно вываливался в бардак каникулярного безвременья. Что примечательно, утром он не вскочил к подъему, так что отца в эти сутки Тимур не увидел. Они пересеклись только на третьи сутки пятничным вечером.
Пятница — это святое, это встречи коллег на нейтральной территории, сабантуи, вечеринки, загулы… Но не в этом времени, не в этой стране. Пятница, почти такой же день, если в субботу не заставляют выйти на работу. Даже термин придумали «чёрная суббота». Беспредельщики в любой эпохе находятся. В этой эпохе тех из них, кто сидит наверху, не сажают за злостное хулиганство, а награждают вымпелами и переходящими знамёнами как умелых организаторов.
Чиркова-старшего это не касалось, он своих подчиненных не принуждал к творческому труду, они сами пропадали с ним все эти вечера, а сегодня все решили выдохнуть и разбрестись по своим домам вовремя. А может, у них там какая-то заминка случилась. Поужинали Чирковы в узком семейном кругу, а когда мама уже намылилась устроить совместный просмотр какого-то шибко интересного фильма, случился облом — мужчины зацепились языками на научную тему. Мама, которая все предыдущие годы переживала, что муж дистанцируется от воспитания мальчика порадовалась и тихо растворилась в воздухе, лишь бы не спугнуть начинающееся единение самых близких людей.
— Тимур, теперь ты уже можешь сказать, откуда у тебя эта информация?
— Какая? Ты неодимом что ли занялся? И как, получается?
— Об успехе говорить рано, но остаточная намагниченность у сплава очень высокая. Еще бы коэрцитивную силу такую же получить. Не знаешь, какой по ней должен быть параметр в итоге?
— Пап, я даже слов таких не знаю.
— Если объяснять коротко, то это способность материала противостоять попыткам размагничивания внешним электромагнитным полем.
— Звучит скучно. Ты хотел сказать, долго ли будет размагничиваться? Это да, очень долго.
— А если вернуться к моему вопросу об источнике знаний…
— То я уже говорил. Отец, иногда учёным надо или допустить вероятность существования богов, или назвать открытый эффект парадоксом.
— Звучит нелепо. Постой, — папа зацепился за слово, — ты говоришь о богах во множественном числе. То есть допускаешь их множественность.
— Ну да, вселенная наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Княжить в одно лицо вряд ли кто смог бы.
— Ладно, сын. Давай сделаем такое допущение. И что, теперь тебе как любимчику бога известно всё сущее?
— Да нет, конечно! Пап, ну что ты как маленький повторяешь всякие сказки. Всего никто не знает.
— Тогда переформулирую, ты знаешь всё о том, что с нами случится?
— И опять мимо. Как бы растолковать понятнее, — Тимур по-прежнему не хотел сознаваться, что он другой человек и ни разу не родственник Павлу Чиркову, — я парил над рекой времени и видел отдельные моменты, изредка чиркая крылом по поверхности реки. Видел самые крупные явления издалека и редкие случайные моменты вблизи.
— Еще не стало понятно, но аналогия красивая.
— Ну смотри, смерть Высоцкого была масштабным событием. Ты же слышал, какая демонстрация на похоронах собралась? А моя или твоя смерть — ничего не значащий не видный ниоткуда момент истории.
— Хм, соглашусь, в историческом масштабе наши смерти ничто. А вот это ферро-лантаноид, знание о нем откуда?
— Магнит вообще заметная часть технологической цивилизации будущего. Там такие перспективы использования — голова кружится! А подробности, пусть и куцые — случайное знание.
— Не сходится у тебя в теории, Тимур. С лотереей нелогично.
— Так я сто раз говорил, в моей удаче нет логики, это божественное вмешательство. Ну давай уже, принимай как допущение теорию целиком, а не отдельные формулы из неё!
— Говоришь как взрослый.
— Взрослость есть возраст души, а не тела. Почитай, на половину жизни мне довелось хлебнуть ощущений. Как в стихотворении Пушкина «Пророк». Кстати, настолько он там всё по делу описал, что я даже теперь подозреваю в нём своего коллегу по несчастью:
'… И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье…'
— Это ты в школе учил? — Поняв, что продолжения не будет, спросил папа.
— Нет, сегодня вспомнил про него и перечитал. Вишь ты, почти целиком поместилось в голову. Только у моего бога крыльев было всего два.
— Если бы он в самом деле обладал такими знаниями, то не погиб бы во цвете лет.
— Как знать, знания одно, а характер — это иное. Он по жизни нарывался постоянно, статистически это должно однажды привести к летальному итогу. Да он, может, и не держался за жизнь.
— Как это?
— Да мог просто устать от всего, как тот же Высоцкий.
— Погоди, ты же у нас не устанешь от жизни, Тимур?
— Нет, у меня призовая игра. «Но я не плачу и не рыдаю. Замрите ангелы, смотрите — я играю!» Буду просто жить и радоваться. Ты ж видел, какие я вещички прикупил фирмовые!
— Я так понимаю, коммунизм в будущем нас не ждёт?