Гиперион взял Ольфарию под руку:
— С вашего позволения, мы удаляемся. Завтра будет долгий день.
Они направились к выходу под мёртвой тишиной зала. Все понимали, что стали свидетелями события, которое войдёт в историю двора.
А герцог Равенскрофт, поднимая брошенные к его ногам перчатки, уже жалел о своих словах. Но было слишком поздно — завтра на рассвете он должен будет ответить за них мечом.
— Думаешь, он придёт? — тихо спросила Ольфария, когда они вышли из зала.
— Придёт, — уверенно ответил Гиперион. — Гордость не позволит ему отказаться. А гордость — это то, что его и погубит.
Бал закончился для них, но настоящая драма только начиналась.
День двести девятый, предрассветные сумерки. Дворцовый двор чести окутал утренний туман, медленно рассеивавшийся под первыми лучами солнца. Древние каменные плиты, видевшие сотни дуэлей за свою историю, снова готовились стать свидетелями поединка чести.
По периметру двора собрались зрители — практически весь королевский двор, разбуженный слухами о предстоящей дуэли. Дамы кутались в меховые накидки, дрожа от утреннего холода и предвкушения кровавого зрелища. Мужчины обсуждали ставки, оценивая шансы дуэлянтов.
Король Альбертус III сидел на специальном кресле под балдахином, его юное лицо выражало мрачную серьёзность. Рядом стояли секунданты — граф Людвиг фон Австерлиц представлял Гипериона, барон Штайнберг — герцога Равенскрофта. У края площадки ждал королевский лекарь с набором инструментов, хотя все понимали, что его услуги могут не понадобиться — дуэль была назначена до смерти.
Ольфария стояла в первом ряду зрителей, её лицо было бледным, но решительным. Она знала о непобедимости Гипериона в бою, но дуэль оставалась дуэлью — одно неудачное движение могло решить всё.
Первым на площадку вышел герцог Равенскрофт. За ночь он заметно осунулся, глаза покраснели от бессонницы и страха, руки едва заметно дрожали. Он был облачён в лёгкие дуэльные доспехи — кожаную куртку с металлическими пластинами, защищавшими жизненно важные органы. В руке он держал фамильный меч — прекрасный клинок, передававшийся в его роду три поколения.
— Явился, — пробормотал кто-то из зрителей. — Думал, струсит.
— Герцог Равенскрофт многими грехами грешен, но трусость не входит в их число, — ответил другой голос.
Герцог занял позицию в центре площадки, пытаясь выглядеть уверенно, но опытные глаза видели его нервозность. Он несколько раз сглотнул, поправил хватку на мече, перенёс вес с ноги на ногу.
Затем появился Гиперион, и атмосфера на площадке мгновенно изменилась. Он шёл размеренным шагом воина, идущего на битву, которую уже выиграл в своём разуме. Никаких доспехов, кроме кожаных наручей — только чёрная рубашка, тёмные бриджи и высокие сапоги. В руке он держал свой меч — клинок из кровавого железа, по которому пульсировали едва заметные красные руны.
— Господи, — прошептала одна из дам, — он даже не защищён!
— Ему не нужна защита, — мрачно ответил стоящий рядом рыцарь. — Посмотрите, как он движется.
Действительно, каждый шаг Гипериона демонстрировал абсолютную уверенность в себе. Алые глаза спокойно оценивали противника, лицо не выражало ни злости, ни ненависти — только холодную решимость.
Он остановился напротив герцога, между ними было около десяти шагов. Граф Людвиг вышел в центр и громко объявил:
— Господа! Дуэль чести между его светлостью герцогом Максимилианом фон Равенскрофтом и его светлостью воеводой Гиперионом Грейфоксом! Причина — публичное оскорбление чести! Условия — бой до смерти! Оружие — мечи!
Он обратился к дуэлянтам:
— Есть ли желание примириться и решить спор миром?
— Нет, — коротко ответил Гиперион.
— Н-нет, — заикаясь, пробормотал герцог.
— Тогда — к бою! — граф отступил к краю площадки.
Несколько секунд противники стояли неподвижно, изучая друг друга. Герцог держал меч в классической позиции — правая нога впереди, клинок направлен на противника, левая рука отведена назад для баланса. Техника была правильной, хватка уверенной — герцог действительно умел фехтовать.
Гиперион стоял более расслабленно, меч держал почти небрежно, но опытные воины понимали — это была поза хищника, готового к мгновенной атаке.
Первым напал герцог. Он сделал выпад вперёд, нанося прямой укол в грудь противника — классический приём, изучаемый в любой школе фехтования. Удар был быстрым и точным.
Гиперион едва заметно отклонился в сторону, клинок герцога прошёл в дюйме от его груди. В тот же момент он провёл контратаку — не смертельную, а демонстративную. Остриё его меча прочертило тонкую линию на щеке Равенскрофта, оставив едва заметный порез.
— Первая кровь за мной, — спокойно сказал Гиперион, отступая на шаг.
Герцог машинально коснулся щеки, пальцы стали красными от крови. Зрители ахнули — поединок только начался, а один из противников уже был помечен.
— Это было предупреждение, — продолжил Гиперион. — У вас ещё есть шанс извиниться перед графиней и умереть быстро.
— Никогда! — выкрикнул герцог и атаковал снова.
На этот раз он попытался применить более сложную комбинацию — финт влево, затем удар справа, завершающийся горизонтальным рассечением. Движения были технически правильными, но Гиперион читал их как открытую книгу.
Он парировал первый удар, уклонился от второго и перехватил третий своим клинком. На мгновение мечи сцепились, и герцог попытался применить силу, надавливая на клинок противника.
Это была ошибка. Гиперион резко отвёл свой меч в сторону, лишив герцога опоры, а затем нанёс удар рукоятью по запястью. Раздался хруст — не перелом, но болезненный ушиб. Рука герцога ослабла, и он едва удержал меч.
— Вторая отметка, — заметил Гиперион. — Ваше запястье повреждено. Хватка ослабла. Дальше будет только хуже.
Зрители молчали, завороженные происходящим. Это не был поединок равных противников — это было обучение мастера, показывающего ученику его недостатки. И все понимали, что урок будет смертельным.
Герцог попытался сменить тактику. Он начал отступать, держа меч в оборонительной позиции, надеясь утомить противника или дождаться его ошибки. Но Гиперион не торопился. Он медленно следовал за отступающим герцогом, словно кот, играющий с мышью.
— Знаете, — сказал он разговорным тоном, — вчера вы говорили много интересного о моём происхождении. Хотите узнать правду?
Он нанёс лёгкий удар, который герцог с трудом парировал.
— Мне действительно триста лет, — продолжил Гиперион, атакуя снова. — За это время я изучил все известные стили