Ещё один удар, ещё одна с трудом отбитая атака.
— Сражался с лучшими мастерами Европы. Некоторых убил, некоторые убили меня, но я всегда возвращался. Преимущества бессмертия, знаете ли.
Его клинок вдруг метнулся вперёд, прорезав рукав куртки герцога и оставив тонкий порез на предплечье.
— А ещё я изучал анатомию. Знаю, где проходят нервы, артерии, сухожилия. Могу причинить боль, не убивая. Могу убить, не причиняя боли. Или…
Он улыбнулся холодной улыбкой:
— Могу сделать и то, и другое одновременно.
Герцог попытался провести отчаянную атаку, но его движения стали неуклюжими от боли и страха. Гиперион легко уклонился и нанёс точный удар по сухожилию на тыльной стороне кисти. Пальцы герцога разжались, меч выпал из ослабевшей руки.
— Ой, — сказал Гиперион с притворным сочувствием. — Кажется, вы больше не можете держать оружие.
Он наклонился и поднял меч герцога, а затем швырнул его в сторону зрителей. Клинок звонко упал на камни у ног короля.
— Но это не значит, что дуэль окончена, — продолжил он. — У меня есть планы относительно вас.
Герцог, держась за повреждённую руку, попытался отползти, но Гиперион схватил его за воротник и поставил на ноги.
— Вчера вы назвали графиню шлюхой, — сказал он, и в его голосе появились стальные нотки. — За это вы заплатите особо.
Клинок скользнул по груди герцога, разрезая кожаную куртку, но не повреждая кожу под ней. Затем ещё один разрез, и ещё. Постепенно защита спадала с тела Равенскрофта клочьями.
— Теперь мы равны, — сказал Гиперион, когда герцог остался в одной рубашке. — Никаких доспехов, никаких преимуществ. Только вы, я и справедливость.
Он отступил на несколько шагов:
— У вас есть руки, ноги, зубы. Попытайтесь защититься.
Это была издевательская пародия на честный поединок, но никто не осмеливался вмешаться. Дуэль до смерти была священным ритуалом, вмешательство в который каралось смертью.
Герцог, понимая безнадёжность ситуации, попытался броситься на Гипериона голыми руками. Это был акт отчаяния, а не продуманная атака. Гиперион легко уклонился и нанёс удар плашмя по спине. Герцог упал на камни, но тут же попытался подняться.
— Упорство похвально, — заметил Гиперион. — Но бесполезно.
Следующий удар пришёлся по задней поверхности бедра — точно в место, где проходит крупный нерв. Нога герцога подкосилась, он снова упал, на этот раз с криком боли.
— Вы говорили, что я демон, — продолжил Гиперион, медленно обходя лежащего противника. — Возможно, вы были правы. Обычный человек убил бы вас уже давно. Но я хочу, чтобы вы поняли цену своих слов.
Он нанёс лёгкий укол в плечо, затем в другое плечо. Раны были неглубокими, но болезненными. Герцог корчился на камнях, но не мог подняться.
— За каждое оскорбление в адрес графини — по ране, — объяснил Гиперион. — Подсчитаем: шлюха, ведьма, потаскуха, извращенка… Это четыре. Плюс намёки на связи с дьяволом — ещё три. Итого семь.
Семь быстрых уколов оставили на теле герцога столько же кровоточащих ранок. Ни одна не была смертельной, но все вместе причиняли мучительную боль.
— Теперь оскорбления в мой адрес, — продолжил Гиперион. — Самозванец, выродок, демон, ублюдок… Ещё четыре раны.
Четыре новых укола заставили герцога закричать во весь голос. Зрители молчали, потрясённые методичной жестокостью происходящего.
— И наконец, — голос Гипериона стал совсем тихим, — вы оскорбили моих людей. Назвали их чудовищами, убийцами, монстрами.
Он присел рядом с корчащимся герцогом:
— За это особое наказание.
Клинок коснулся груди Равенскрофта в районе сердца — не протыкая, а только касаясь. Кровавое железо было пропитано магией, и от прикосновения по телу герцога прошла волна жгучей боли.
— Знаете, что это такое? — спросил Гиперион. — Это проклятие мучительной смерти. Яд на клинке начнёт действовать через минуту. Вы будете умирать медленно, в агонии, чувствуя, как жизнь покидает каждую клетку вашего тела.
Он встал и отошёл на несколько шагов:
— Но я милосерден. Даю вам выбор.
Из складок рубашки он достал небольшой флакон с прозрачной жидкостью:
— Противоядие. Быстро нейтрализует яд, смерть будет мгновенной и безболезненной. Но чтобы получить его, вы должны публично извиниться перед графиней за свои оскорбления.
Он поставил флакон в нескольких шагах от герцога:
— Выбирайте. У вас есть минута, пока яд не начал действовать необратимо.
Равенскрофт лежал на камнях, тяжело дыша. Боль от ран была ужасной, но страх предстоящей агонии был ещё хуже. И это должно было продлиться долгие минуты.
— Я… я прошу прощения, — прохрипел он сквозь стиснутые зубы. — Графиня… простите меня…
— Громче, — потребовал Гиперион. — Чтобы все слышали.
— Графиня Вальденк! — закричал герцог изо всех сил. — Прошу простить меня за оскорбления! Я был неправ! Вы благородная дама!
Гиперион кивнул и пинком послал флакон к ногам герцога. Тот схватил его дрожащими руками и поднёс к губам.
— За честь графини, — сказал Гиперион.
Герцог залпом выпил содержимое флакона. Эффект был мгновенным — тело его выгнулось в последней конвульсии, затем обмякло. Через несколько секунд герцог Максимилиан фон Равенскрофт был мёртв.
Гиперион поднял пустой флакон и продемонстрировал его зрителям:
— Дуэль окончена. Справедливость восторжествовала.
Он повернулся к королю и поклонился:
— Ваше величество, честь графини Вальденк восстановлена.
Альбертус кивнул, всё ещё потрясённый увиденным:
— Дуэль… завершена по всем правилам. Воевода Грейфокс — победитель.
Зрители начали расходиться, возбуждённо обсуждая происшедшее. Никто не забудет этой дуэли — она войдёт в историю двора как пример того, что случается с теми, кто оскорбляет честь дам в присутствии их защитников.
Ольфария подошла к Гипериону, её лицо было бледным, но благодарным:
— Спасибо, — тихо сказала она. — Хотя методы были… жестокими.
— Он сам выбрал условия дуэли, — ответил Гиперион, вытирая меч. — До смерти, без пощады. Я лишь выполнил его волю.
— А что было во флаконе?
— Обычный яд, — ответил он. — Быстродействующий, но безболезненный. Никакого проклятия на клинке не было — только обычная царапина. Он умер от яда, который сам выпил.