Егор связывал демонов лозами и корнями. Миша сковывал льдом. Звери Олега их разрывали. А мы с Трефом скакали от одного к другому, рвали и резали. Демоны явно не ожидали атаки со спины и очень скоро дрогнули, попытались отступить. Только это не бесы и домовые, способные мгновенно исчезнуть с людских глаз. Эти перемещались между мирами теми же способами, что и все — проводники, перекрестки, порталы. Они пришли своими ногами, так что мы не позволили им сбежать. Часть из них развоплотили, часть отправили на перерождение в Ад.
Когда последний демон опал пеплом, стало очень тихо и темно. Пахло серой и кровью. В тишине раздался стон, потом другой. Следом ругань — это Олег.
— Эй, свет зажгите! — крикнул он в сторону сруба.
Загорелись фонари. Я пересчитал солдат — здесь лежали только четверо, двое из них мертвыми, значит еще двое скрылись в доме. Верное решение.
— Ты вовремя, Димон, — улыбнулся Миша, прижимая руку к боку.
— Если бы на несколько минут раньше… — начал Олег, но махнул рукой.
Егор не стал ничего говорить. Он быстро начертил заживляющие руны на себе и пошел помогать другим раненым. Миша спохватился и последовал его примеру. Потом мы перенесли солдат в дом, перевязали легкие раны, которые заживут и без магического вмешательства. Двоих погибших перенесли под навес. И, наконец, устроились в комнате отдыха.
— Дима, у тебя на лице шрам останется, — заметил Егор после быстрого осмотра моих ран. Сейчас я не пострадал, но Яга не успела вылечить меня до конца. — И на груди.
Я не удивился, но все же подошел к зеркалу и полюбовался на себя. На скуле, прямо под правым глазом тянулся небольшой аккуратный шрам. Оставалось радоваться, что глаз не задел и не такой уродливый, как представлялось со слов Бестужева. К тому же шрам оставила тварь из Подмира, так что никакая пластика не справится. На груди, прямо над сердцем, шрамы выглядели хуже, глубокие и неровные.
— Будем считать, что шрамы украшают мужчину, — усмехнулся я. — Все уже случилось, что теперь плакать? Главное, руки-ноги на месте.
Егор только покачал головой, глядя на меня так же, как после первых убийств, когда на первом курсе защищали Святослава и Ольгу.
— В контору сообщил. Они пришлют подкрепление утром, — сказал Олег, вернувшись из радиорубки. И посмотрел на меня внимательнее. — Мда, хорош. Ты словно из Ада прилетел, Татищев. Что произошло? Ты же к Лешему шел. Что это вообще за хрень из Ада⁈
Мы дружно усмехнулись, потому что прозвучало как «из зада».
— И зачем вообще ты к нему шел, если он везде в лесу, мог просто тут за ворота выйти, — добавил он ворчливо.
Я не стал говорить, что шел не к Лешему, а к Бабе Яге. Еще после дневного нападения понял, что без вмешательства Ада не обошлось, не просто так от поляка несло серой, даже странно, что остальные не заметили. Впрочем, едва заметно. Для меня этот запах родной, а они могли и не придать значения. Занятно, подумал я, а Навь пахнет иначе, полынью.
— Пусть он и везде, но даже у него есть в лесу определенное место, — пояснил я. — Это все равно что тебе крикнуть со двора «эй, иди сюда, поговорить надо», вместо того, чтобы вежливо постучать в дверь. Так что я шел вежливо постучать.
— Ясно, так что случилось? — нетерпеливо отмахнулся от объяснений Воронцов.
— На меня напала суккуб. Видимо, Леший наблюдал и позвал Бабу Ягу. Она меня и вытащила.
— Что же до конца не вылечила? — удивился Олег.
Егор с Мишей посмотрели на него как на ребенка — они-то знали, что подобные раны не исцелить за несколько минут. Иначе солдаты наши не лежали сейчас перевязанные, а уже стояли на посту. Это Егору повезло, что рана оказалась неглубокой и зажила после двух рун.
— На это время надо, — все же пояснил я. — А я подскочил и побежал к вам.
— Вернее, поехал на Баюне, — фыркнул Миша. — Это у тебя уже в привычку входит.
Все посмеялись.
— Но все это не просто так. Адские твари напали почти сразу, как мы взяли перебежчика, — вернул всех на серьезный лад Егор.
— Видимо, мы кому-то знатно наступили на хвост, — согласился с ним Михаил.
— И еще это значит, что в деле участвуют не только люди, — кивнул я.
— Понять бы еще, что это за дело, — с тоской протянул Олег.
— Мы явно во что-то влезли, — нахмурился Миша. — Или нас втянули. Чему не удивлюсь. Олег, ты же приказ получал, когда нас сюда отправили. Не было ничего странного?
— Да… нет, — нахмурился обычно беззаботный Воронцов. — Полковник вызвал к себе, сказал, мол, так и так, дырка у нас, надо закрыть. Дальше знаете — поставили сруб, подвели связь, понатыкали датчиков.
— А почему до того этот участок был голым и слепым? — уточнил Егор. Да он мыслит прям на одной волне со мной.
— Здесь болота были, говорят, непроходимые. А сейчас они обмелели. Да, точно, я на эти места еще три года назад обращал внимание. Тут даже датчики нельзя было поставить, тонули, — вспомнил Олег.
— Кстати о датчиках, — вспомнил и я свои планы. — В каком месте они сработали? У самой границы или ближе?
— Не знаю, — удивился Воронцов. — Мне как Комаров сказал, так я за вами и побежал. А какая разница?
— А такая разница, что часть маршрута наш Анжей мог по Подмиру пройти, — сказал я. — Потом его проводник выкинул и ушел.
— Так чего он весь путь там не проделал? — удивился Олег.
— Ты где эти три года провел? — поднял брови Меньшиков и подошел к карте, опередив меня. — Здесь смешение трех Подмиров. Здесь еще могут ходить все, а тут, — он провел указкой примерно в том месте, где лесавки поймали поляка, уже Навь, — тут Яга этого демона-проводника за рога бы оттаскала и без хвоста обратно в Ад отправила. Или Чудному Надзору сдала, а они бы в их ведомство обратились.
— И началось бы, что ни в сказке сказать, — покивал я.
Воронцов нахмурился и сполз в кресле. Теперь сидел на спине, скрестив руки на груди, смущенный и нахохлившийся аки воробышек.
— Вообще, я два года при штабе провел. На проверки ездил и только. А