— Где его брат? — осторожно спросила я, — Чезар и Авалон когда-то ненамеренно разделились, порвали близнецовую связь. Но там была такая трагедия. А тут… друг твоей мамы, то есть... виан Эйлар не выглядит печальным. А брата-близнеца нигде не видно. Неужели он родился без близнеца? Один кейс на десять миллионов шиарийских новорождённых мужского пола…
— Нет, — хмыкнул Алеф, — они разделились. Псионический потенциал был невелик. К тому же его брат, как я слышал, не самый приятный тип. Разделение псионических полей близнецов допускается, хоть и осуждается шиарийским обществом, словно ты пытаешься отрезать себе конечность, а не стать автономной единицей. Но я считаю, что если он не хотел жить как шиариец… нет ничего зазорного в том, чтобы отделиться от брата и быть с теми, с кем комфортнее, согласна?
Алеф подмигнул мне.
А я осторожно кивнула в ответ, удерживая глаза широко открытыми. Не моргнула — не попалась.
Алеф улыбнулся.
— А ты хороша, любовь моя.
— Ещё бы… — хмыкнула я и закатила глаза на атлантианский лад.
Алеф прыснул.
А потом перевёл настороженный взгляд на подарочную коробку:
— Как мило, — он осторожно забрал её у меня из рук.
Вскрыл.
В коробке был — брикет льда. А в него вморожено… существо… чёрное, ящероподное. Очень и очень похожее на...
— Ну просто очень мило, — севшим голосом повторил Алеф, — ещё один.
Явно мой муж ни разу не считал это милым.
— Это… — начала я…
— Псиоптерикс, — кивнул моим догадкам Алеф, — самец. Чтобы наша Аста не скучала. Представители её вида иногда не встречают себе подобных за всю жизнь. И отец позаботился… ну или скорее его помощница.
— Это правда мило, — успокаивающе прошептала я, осторожно коснулась брикета со льдом, — мы построим им террариум в отдельной квартире…
— Естественно в отдельной! — чуть не выкрикнул Алеф, — эти существа… хм, надеюсь, самца тоже устроит обличье домашней лисицы на долгий срок. Иначе замашки псиоптериксов станут проблемой.
Я засмеялась.
Мне было хорошо.
Как будто только что встала на место последняя деталька пазла — о нехватке которой я не подозревала, и слегка устыдилась: я не подумала об Асте. А виан Арон — злобный и брюзжащий с виду, однако бросающий жаркие взгляды на свою ассистентку-человека, когда думает, что никто его не видит… он подумал. Должно быть, прочитал моё личное дело и… такой “акт отцовской любви”?
Или я выдумываю?
А и плевать.
Буду думать, что акт любви — просто виан-папа пока не готов это признать.
Я улыбнулась вновь.
Мне показалось, что и у истории отца Алефа и его секретарши-человека будет хороший конец.
— Отдадим это Асте, — шевельнул брикетом льда в руках Алеф.
Мой муж исчез из виду на несколько мгновений и вернулся ко мне уже без замороженного псиоптерикса:
— А вы потанцуйте со своим мужем, виана. В последний раз, когда ты танцевала со мной, мы сломали ведущему нос.
— Думаешь, повторим успех? — захихикала я.
— Если нам дадут повод, Элина, — привлёк меня к себе Алеф, — никто не вправе портить тебе настроение. А если решится… Сломанный нос станет меньшей его проблемой…
Я смотрела на своего мужа и прогнозировала наше будущее.
Мысль скакала с питомника, полного краснокнижных псиоптериксов, на легион внуков с шиарийскими хвостами и обратно.
Как ни странно… вероятность была ненулевая.
И меня топило чистое кристаллизованное счастье!...
Эпилог
Элина
Три месяца пролетели как один день!
Этим утром я открыла глаза такой же счастливой, как и в день свадьбы...
Белоснежные простыни. Шум воды из смежной ванны — Алеф (виан-босс!) — очевидно в душе.
Я его чувствую. Люблю новые псионические способности, с которыми осваиваюсь всё лучше каждый день…
Один из “атлантианских бонусов” — проживание во сне ярких чувственных моментов реальности по своему желанию. “Управляемые сновидения” — как это когда-то называли на Земле люди с эзотерическими замашками.
Сегодня — я прожила во сне день нашей свадьбы опять. Церемонию. Поздравления.
Профилактику моего побега при помощи Селены и Чезара… танцы.
Почти-скандальную явку виана-папы (называть отца Алефа иначе я просто отказываюсь, даже в мыслях!)…
Псиоптериксы, беснующиеся и гоняющие фламинго в красных лучах заката… Треск деревянной пристани, сияющие брызги озёрной воды…
И через несколько мгновений — уже фламинго, с клёкотом гоняющие нашу парочку ящеро-лис в ответ!
…И теплота за лоном — где зреет новая жизнь. Из всех роскошных подарков на свадьбу самый лучший мне всё-таки сделал мой муж. Эльзас — плод истиной любви — мой самый дорогой подарок…
Я с удовольствием потянулась на кровати…
Сегодня рабочий день, в декретный отпуск уходить рано. Да и Алеф без меня “капризничает” на работе — выносит мозги всему ведомству, так что я решила (из милосердия) — выполнять свои обязанности пока могу. А потом будем что-то думать. Моя беременность протекала хорошо, живота ещё видно не было, но уже через месяц форменный китель и юбки придётся заменить на размер больше. А потом снова… и снова.
…Но сейчас в постельке так сладко… шум воды за стеной успокаивает, я прикрываю глаза… “ещё пять минуточек” — послала в псионическом пространстве мысль мужу...
И позволила себе в отступающей дремоте, слегка балансируя между сном и явью, пересмотреть кусочек свадебного танца снова…
“Я жду вас на утреннее совещание, виана Элина!” — ворвалась мысль мужа в моё флотирующее в дремоте сознание. Я улыбнулась. А потом потянулась, плавно поднялась и с предвкушением пошла в душ.
Не годится опаздывать на утреннее совещание.
Иначе босс меня накажет!
* * *
Я шагнула под струи тропического душа. Он ниспадал с потолка, как настоящий дождь…
Я шла к моему мужу… смотрела на его крепкую спину и ещё… пониже спины.
Руки так и тянулись к безупречному атлантианскому заду…
Искушение было велико, и я была не в силах себе отказать.
Хвать!
— Виана Элина? — своим фирменным тоном босса поинтересовался Алеф, как будто не чувствовал своей атлантианской безупречностью моих ладоней.
— Да, виан Алеф, — отозвалась тем же безупречным профессиональным тоном, что навяз у меня в зубах за три года работы.
— Отлично, давайте приступим к утреннему совещанию.
Алеф резко развернулся, перехватил мои запястья. Я и охнуть не успела — как моё положение радикально изменилось! Теперь Алеф был позади меня, сжимал меня в объятиях. Моя спина оказалась прижата к его груди. К рельефному животу…
Мой взгляд упёрся в мраморную светлую стену