Глава 45
Максим.
Я вваливаюсь в свою новую квартиру — тесную, чужую, с голыми стенами и запахом краски. Ключи падают на пол, звенящий звук режет нервы. Утро после Вики — как удар в грудь, острый и тяжёлый. Её слёзы, её «уходи», её запах на моей коже — всё жжёт, не отпускает. Я падаю в кресло, сжимаю голову руками. Общий дом с Викой — там я быть не могу, не вынесу её теней. Здесь — пустота, но моя. Двадцать лет. И всё кончено.
Голова гудит, глаза красные — от бессонницы и её взгляда, что режет до сих пор. Я люблю её. Всё ещё люблю. Сказал ей вчера, но она не поверила. После той ночи с Алисой, после всего — очевидно как то, что сейчас день. Я ненавижу себя. Но вчера она была моей. В последний раз. И это рвёт меня изнутри.
Глухой стук в дверь — резкий, хаотичный, как будто кто-то бьёт кулаками. Я встаю, шагаю к двери, открываю — и передо мной Алиса.
Она врывается, как буря. Волосы спутаны, глаза дикие, зрачки расширены, губы дрожат. Пальто нараспашку, платье порвано на плече, руки трясутся. Она не в себе — дрожь, безумный взгляд, рваное дыхание. Психически сломлена, одержима, и это бьёт в глаза.
— Ты где был? — кричит она, голос срывается, высокий, надломленный. — Всю ночь с ней, да? С Викой? Я знаю, что ты был у нее.
Я сжимаю кулаки, гнев вскипает, горячий и тяжёлый.
— Убирайся отсюда, — рычу я, голос твёрдый, как сталь. — Сейчас же!
Она смеётся — резко, безумно, шагает ко мне, хватает за рубашку, пальцы впиваются в ткань.
— Убираться? — визжит она, лицо искажено. — Ты мой, Максим! Я всегда видела, как ты на меня смотришь! Я помогла тебе понять, что ты любишь меня, а не Вику!
Я хватаю её за запястья, сжимаю до хруста, отшвыриваю к стене. Она ударяется, но цепляется снова.
— Ты дура? — кричу я, голос режет воздух. — Между нами ничего не могло быть! Ты больная тварь!
Её смех переходит в хрип, она смотрит на меня, глаза горят — безумие, одержимость.
— Нет, ты любишь меня! — кричит она, голос дрожит, но в нём фанатичная уверенность. — Я видела твои взгляды! Все эти годы — ты любил… Я просто помогла тебе это понять! Препараты — они открыли тебе глаза и показали правду! Ты мой, Максим! Я же Даша. Даша-а-а-а…
Я замираю. Препараты? Даша? Гнев взрывается, я хватаю её за плечи, встряхиваю так, что голова мотается.
— Что ты несёшь, сука? — рычу я, прижимая её к стене. — Ты в себе вообще?
Она вырывается, падает на колени, но голос её режет:
— Вика думает по-другому! Я ей всё рассказала! Про ту ночь, как ты был со мной нежен и страстен! Ты отличный любовник в постели! Она ненавидит тебя, Максим! А ты любишь меня, я знаю!
Сердце падает, кровь стынет. Я хватаю её за ворот пальто, тяну вверх, кричу в лицо:
— Что ты сказала Вике, сука? Я тебя, блядь, удавлю! За Вику, за сына, за семью мою!
Она смотрит на меня, слёзы текут, но улыбка — безумная, пугающая.
— Я помогла тебе понять, — шепчет она, голос дрожит. — Препараты — в кофе, в еде. Месяц! Ты видел Дарью, но хотел меня! Ты шептал её имя, когда целовал и ласкал меня!
Я отпускаю её, шагаю назад. Голова кружится, мир рушится. Препараты? Дарья? Целовал и ласкал? Та ночь — смятые простыни, её запах, её тело подо мной — реальна, как этот момент. Я сжимаю виски, рычу:
— Ты что натворила? Ты больная мразь! Я никогда тебя не любил! Как и ее, блять, не вспоминал двадцать лет!
Она встаёт, шатаясь, смеётся — тихо, страшно, слёзы текут.
— Ты любишь меня, — шепчет она. — Я её копия! Ты всю жизнь любил Дарью, а я — это она! Вика ушла, а я осталась! Ты мой!
Я шагаю к ней, голос холодный, властный:
— Кто тебе это дал? Говори, или я вытрясу из тебя всё!
Она качает головой, улыбка кривится.
— Не скажу, — шепчет она. — Ты всё равно мой.
Я смотрю на неё — дрожащую, с безумными глазами, с этим страшным смехом. Она не в себе. Одержима мной, больна. И я не отпущу её. Хватаю телефон, набираю Сергея — начальника охраны.
— Серёга, — голос мой твёрдый, как приказ. — Бери ребят, приезжай. Срочно. Девка тут, в квартире. Заберите её. Держите под замком, пока я не разберусь. Она псих, опасна. Живо!
Алиса смотрит на меня, глаза расширяются, смех обрывается.
— Что ты делаешь? — визжит она, бросаясь ко мне. — Ты не можешь! Ты любишь меня!
Я отталкиваю её, она падает на диван, кричит:
— Ты мой! Ты не можешь так со мной!
— Заткнись! — рявкаю я, нависая над ней. — Сиди тут, пока они не приедут. Ты мне всё расскажешь, поняла? Всё, что ты натворила, больная сука!
Она съёживается, слёзы текут, бормочет:
— Ты любишь меня… ты пожалеешь…
Я падаю в кресло, руки сжимают подлокотники, внутри — гнев и пустота. Она одержима мной. Разрушила всё. Вика думает, что я с ней спал — и я сам в этом уверен, та ночь слишком чётко в голове. Препараты. Дарья. Я предал Вику, я знаю это. И она ушла. Рома уехал. Всё потеряно.
Я смотрю на неё — больную, сломленную, что бормочет о моей любви, глядя в пустоту. Жду охрану. Расследование начнётся. Я вытрясу правду. Но внутри — только боль. Слишком поздно.
Глава 46
Максим.
Я вхожу в свой офис, и холодный свет ламп бьёт по глазам, как в комнате допросов. Пиджак падает на стул, я сажусь за стол, ощущая тяжесть вчерашнего дня в каждом движении. Утро после Вики — это не просто усталость, это боль, что вгрызается в грудь и не отпускает. Её слёзы, её дрожащий голос, её запах, что всё ещё цепляется к моей коже, — всё это преследует меня, как призрак. Новая квартира, куда я вернулся вчера, — “тесная”, чужая, без уюта и ощущения спокойствия— не дом. Общий дом с Викой остался в прошлом, и я не могу туда вернуться, не вынесу быть там без нее. Он словно склеп, стоит напоминанием о счастливых моментах и… о том как там всё умерло. Здесь оглушающе пусто, как и вся моя жизнь теперь.
Двадцать лет. И всё кончено.
Дверь открывается, и входит Сергей — начальник