Когда мы вышли на поле, он даже не удостоил меня взглядом — будто я была пустым местом. Куратор дал сигнал, и бой начался.
Первые минуты прошли в разведке — мы оба осторожничали, выискивая слабые места. Потом я пошла в атаку. Быстро, резко, не давая ему опомниться. Мое заклинание ударило его в плечо, он отшатнулся, и в его глазах мелькнуло что-то звериное.
— Ты… — прошипел Рагнир, стиснув зубы. — Думаешь, у тебя есть право тут со мной драться? Я не ответила, просто приготовилась к следующему удару.
— Грязь, — внезапно выплюнул он. — Такой, как ты, не место среди нас. Кровь ударила в виски, но я сжала кулаки и продолжила бой.
И тогда он нарушил правила.
Его следующее заклинание было слишком сильным — запрещенным на спаррингах. Я едва успела поднять щит, но ударная волна все равно отбросила меня назад.
Боль.
Резкая, жгучая, разлилась по спине, когда я ударилась о землю. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли темные пятна. Где-то вдалеке что-то крикнул куратор, отчитывая Холтона, и поспешил ко мне.
Но он не успел, его опередили.
И первым оказался Казимир, нависший надо мной.
Он опустился рядом, его руки быстро скользнули по моим рукам, ногам, проверяя, нет ли переломов.
— Как себя чувствуешь? Где болит? — его голос был неожиданно твердым, серьезным, без привычной насмешки. Я не стала отвечать. Лишь попыталась сесть, но резко зашипела от боли в боку.
— Не двигайся, — приказал он, сверкнув в меня мрачным взглядом.
Куратор наконец добрался до нас, но Казимир, едва на него оглянувшись, уже подхватил меня на руки.
— Я отнесу ее в лазарет, — высказал он в ультимативной форме. Он не стал ждать разрешения.
Я хотела протестовать, но сил не было даже на то, чтобы просто пошевелиться. Пришлось просто стиснуть зубы и терпеть, как он несет меня через весь полигон, под любопытными взглядами студентов.
Лазарет встретил нас прохладой и запахом трав. Целитель, пожилая женщина с жестким взглядом, тут же принялась за работу.
— Ушиб ребер, вывих ноги, легкое сотрясение, — пробормотала она, проводя руками над моим телом, — Ничего серьезного, но будет больно, — предупредила она прежде, чем ладони целительницы зажглись белым светом и начался процесс лечения.
Казимир стоял в стороне, прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди. Он не уходил, мрачно наблюдая за действиями целительницы до тех самых пор, пока она не закончила.
— Останешься здесь до вечера, — сказала она на прощание. Я кивнула.
Когда целитель вышла, в палате повисло молчание.
— Спасибо, — наконец выдавила я. Казимир фыркнул.
— Не обольщайся. Это ничего не значит.
— Я и не обольщаюсь, — ответила предельно честно.
Он подошел ближе, его глаза сузились. Уперевшись в спинку кровати, Казимир склонился надо мной.
— Просто запомни, Агата, — он наклонился так, что его губы почти коснулись моего уха. — Сломать тебя имею право только я. И прежде, чем я успела ответить, он развернулся и вышел.
Дверь захлопнулась.
А я осталась лежать, с бешено колотящимся сердцем, пытаясь понять — что, черт возьми, только что произошло.
Глава 5
Ты сама этого хотела
Из лазарета я вышла лишь поздним вечером, но даже атмосфера родной комнаты, ставшей мне домом в последние три года, не принесла облегчения.
Мне не давал покоя поступок Казимира, который никак не укладывался у меня в голове. И не выходили из головы его слова.
Последние.
Ничуть не утешающие, а наоборот пугающие.
И уже следующим утром, когда я еще не успела отойти от произошедшего вчера, для меня все перевернулось вновь. Я слышала шепотки за спиной еще до того, как дошла до столовой.
«Казимир избил Холтона».
«Сломал ему руку».
«Говорил, что тот нарушил правила».
Я не стала искать Казимира, чтобы спросить, зачем он это сделал. Мне казалось, что причина тут может быть только одна. Но мне было сложно в это поверить. Поверить в то, что ненавидящий меня сводный брат сделал подобное.
Однако я помнила его слова. Сломать тебя имеет право только я. И мне не хотелось проверять, насколько серьезно он это имел в виду.
Но он сам искал моего взгляда.
В коридорах. В столовой. На лекциях.
Мы не разговаривали. Просто смотрели друг на друга. Я с подозрением, он с тем же невозмутимым выражением лица, которое ничего не выдавало.
Но Казимир, словно сжалившись надо мной, больше не делал никаких попыток начать разговор или очередную перепалку. Просто смотрел. И этим странным взглядом пугал до одури.
Прошло несколько дней.
Я сидела в библиотеке, листая каталоги в поисках древнего фолианта по магической теории. Книга была где-то на верхней полке, до которой я не могла дотянуться даже на цыпочках.
— Нужна помощь?
Голос прозвучал прямо у меня за спиной, и я вздрогнула, обернувшись.
Казимир.
Он стоял так близко, что я почувствовала тепло его тела. Его глаза скользнули по мне, потом поднялись к полке.
— Я сама справлюсь, — пробормотала я, но он уже тянулся к книге.
С легкостью достав нужный том, Казимир не спешил отходить, как и отдавать мне фолиант.
Его близость меня напрягала и нервировала. И я даже спиной чувствовала жар его тела, и его дыхание, щекочущее мои волосы.
Когда я резко повернулась к нему лицом, то понадеялась, что он все же отступит. Но ошиблась.
Вместо этого он прижал меня к стеллажу, уперев ладонь в дерево рядом с моей головой. Теперь он практически вжимался в меня всем телом.
— Спасибо не скажешь? — он наклонился ближе. И я ощутила его дыхание на своем лице.
Серые глаза, похожие на грозовые тучи, оказались совсем близко.
— Спасибо, что напугал? — в тон ему ответила я. Казимир усмехнулся.
— Всегда пожалуйста.
Я попыталась выскользнуть, но он не двигался.
Уперлась ладонями в широкую грудь и попыталась его оттолкнуть. Но легче было бы сдвинуть гору.
— Казимир…
— Агата, — он передразнил мой тон, затем провел пальцем по моей шее.
Я замерла. Его прикосновение было легким, почти невесомым, но от него по спине побежали мурашки.
— Что ты делаешь? — хрипло выдохнула я.
— Дразню, — он ухмыльнулся.
Его пальцы скользнули ниже, к вырезу блузки, задели первую пуговицу.
— Тебе не нравится? — провокационно уточнил он.
Я лишь сглотнула, не понимая, что на него нашло и как на это реагировать.
— Ты же этого хотела.
— Я…
Я не успела договорить. Его рука внезапно опустилась ниже. Прошлась по всему телу, оглаживая, забралась под подол форменной юбки и заскользила под ней, по чулку.
Кожа под его пальцами горела.
— Казимир… — мой голос дрогнул.
Его