В довесок ко всему Шайна приказала Дирку подготовить меня к разговору с ней. То есть можно предположить, что сразу меня не прирежут, поскольку я зачем-то им нужен. Скорее какие-то мои действия, которые нужно выполнить добровольно.
Засада тут в том, что на эту же роль могли сгодиться какие-нибудь не-живые. Это немало напрягает, но сильно загоняться на эту тему не стоит. От использования не-живых отказались, и значит, я лучше подхожу для целей светлых. Настолько лучше, что со мной даже поговорит командир отряда. Собственно, после этого разговора я и буду решать, как поступить дальше.
Отряд остановится около леса, и сбежать не составит труда. Уверен, что в зеленке я ориентируюсь лучше любого из этих ребят, и главное — на мне нет доспеха. Освободиться же труда не составит. Для этого не понадобится даже карман.
Руки мне стянули за спиной — над запястьями. Шнур прочный и, судя по всему, кожаный. Разорвать такой нереально, но я все равно попытался его хоть немного ослабить. Первые попытки не привели ни к чему, но потом произошло странное. У меня в голове кто-то хмыкнул, и от плеч к запястьям пробежала волна легких покалываний. Одновременно с этим путы словно ослабли, кровообращение восстановилось, и я понял, что могу легко освободиться.
При этом никакой Скверной тут даже не пахло. Я по-прежнему ощущал эфирный голод и не мог заглянуть в свою сущность. Наверное, оно как-то связано с Хаосом? Я теперь хист, и должны же были у меня появиться какие-то способности? И ещё это хмыкание… Возможно, мне кто-то помог?
Как бы то ни было, думать на эту тему было бессмысленно. Я просто принял случившееся как данность и оставшееся время старался особо не двигать руками. Боялся случайно порвать ремень раньше времени.
До леса добрались, когда солнце уже начало клониться к закату. На краю останавливаться не стали. Проехали вглубь километра на три до большой поляны, на которой стояли два давно заброшенных дома.
Как только поступила команда разбивать лагерь, Дирк спрыгнул с телеги и ушёл на доклад, оставив меня на попечение возницы, который за время дороги не произнёс ни единого слова.
Обо мне на время забыли. Бойцы занимались лошадьми, разводили костры, готовили ужин. Чтобы просто так не сидеть, я поднялся на ноги и, делая вид, что разминаюсь, внимательно оглядел территорию лагеря. Ведь если планируешь бежать, нужно хотя бы примерно прикинуть маршрут. Я пока этого делать не собирался, но с направлением определился.
Справа от дороги, за поляной, в овраге протекал ручей. Бойцы водили к нему коней и сами набирали там воду. Лес за оврагом похож на сосновый. Я как раз по такому шёл от усадьбы. Деревья стоят достаточно редко, кустарника мало, земля твёрдая и бежать будет удобно. На конях меня догнать не получится, и в железе тоже особо не разбежишься. Разве только на крыльях, петляя между деревьями как в каком-нибудь комиксе. Впрочем, этой Хельги, или как её там, в лагере не наблюдалось. Пока дозовутся, я уже буду на канадской границе[1], а издали она меня не почувствует.
Определившись с решением и немного размявшись, я снова уселся на пол и стал ждать, когда за мной придут.
Погода стояла хорошая. Небо над головой было чистое, температура — градусов двадцать. Теплый ветерок пах дымом, еловой смолой и готовящейся едой. Со всех сторон доносились смешки и негромкие разговоры. Трещали костры, шелестели кроны деревьев, перекрикивались в вышине птицы.
Если абстрагироваться от ситуации, то все вокруг очень даже прекрасно. Да вот только не получалось у меня абстрагироваться.
Нет, чувствовал я себя, на удивление, превосходно. Разве только немного хотелось пить, и еще раздражал этот эфирный голод. Странное, непонятное чувство неполноценности. Такое, словно в уши налили воды, и ты вроде бы слышишь, но ситуация немного подбешивает.
С одеждой тоже все было хреново. Плаща нет, рубаха и футболка на спине разодраны. Штаны на заднице пропитаны кровью, но они вроде бы целые. Почистить их — дело пары минут, но я по понятным причинам этого делать не стану. С другой стороны, в грязных оно же лучше, чем совсем без штанов? Плащ, если что, есть запасной — его потом и надену, ну а футболку с рубахой придется выбрасывать.
В общем, я сейчас похож на бомжа: небритый, грязный и уже немного воняю. Не такой еще как те бомжи, которых в последний день видел в Сокольниках, но с девушками в таком виде знакомиться лучше не стоит. Впрочем, тут такие девушки… Вряд ли их остановит мой внешний вид.
Ждать пришлось еще около часа. Бойцы отряда поели, накормили после водопоя коней и разбрелись по лагерю небольшими группами. При этом мне никто не предложил даже воды, и мысли о побеге начали перерастать в уверенность. Снова поднявшись на ноги и изобразив разминку, я еще раз посмотрел, где именно стоят часовые, и в этот момент к телеге подошли два рыцаря без брони.
Высокие и широкоплечие. Один — рыжий и рябой — лет двадцати пяти на вид, и с гладко выбритой физиономией. Второй — мой ровесник, с усами и аккуратно подстриженной бородой. Лоб и бровь второго пересекал шрам, отчего казалось, что мужик щурится.
И да… Дирк был прав. Таких, как я, тут совсем не любили. Во взглядах подошедших мужчин позитива не наблюдалось. Ненависти, впрочем, тоже не было. Только презрение и досада. Видимо, им совсем не нравилось выступать в роли конвойных у хиста. Благородные господа, ага… Впрочем, мне было глубоко положить на их нежные чувства. Главная задача сейчас — не сорваться. Все остальное — по барабану.
— Тебе кто разрешил встать, ублюдок? — тут же начал быковать рыжий, но ответа он, конечно же, не дождался.
Я изобразил постную физиономию, перевёл на него взгляд и вопросительно приподнял брови. Хотелось еще произнести что-то вроде «не панимайт», но мне хватило сил сдержаться.
Нет, эти двое и без доспехов выглядели очень внушительно. Побывали, наверное, не в одном местном сражении, но, да и плевать. Мне они не казались очень опасными. Даже тому мне, с Земли. У каждого на поясе висело по мечу и кинжалу, но их же еще нужно будет успеть достать, когда я скину с себя путы.
— Эта обезьяна делает вид, что