Глава 41
Глава 41
Я не торопилась домой в свою комнату к тёте Соне. Успею. Шла через парк, рассеянно смотрела на людей и тут меня накрыло. А чего это я разнюнилась? Тоже мне – трагедия. Ну, попалась на удочку ловеласа. Всё, вытерла сопли и выше нос.
Так, что там всякие психологические тётеньки пишут в закрепах? В первую очередь отправиться к парикмахеру, побриться наголо или на крайний случай перекраситься в цвет зелёнки, чтоб почувствовать перемены?
Ну что ж, не так кардинально, но из болота, куда меня затолкал мой спорщик Соколов выбираться надо. И я выберусь!
Села на лавочку в тенёчке, достала ноут. Для начала проскипидаренным дятлом отправила резюме всюду, куда тыкнула: счетовод юрист- бухгалтер плюс менеджер и социально-одарённый переговорщик в одном пакете ищет работу. Нечего расстраиваться. У Соколова не останусь, найдётся другая работа.
Правда, такую ослицу как я, с бриллиантовыми серёжками в ушах вряд ли где ждут завтра, но, думаю, кто то да позариться на мою многостаночность. Кстати, серёжки надо хозяину вернуть. Не нужна мне такая память, я его и так не забуду.
Ну, а теперь в парикмахерскую.
Это была случайная парикмахерская, до своего мастера я не доехала. Вошла, сразу потянуло чудесным запахом шампуней, бальзамов. Неслышно играла музыка, меня пригласили в кресло, мастер попался такой интересный. Во первых - мужик (первый раз попала в руки мастера-мужчины), а во-вторых, он сам был лысый, брутальный, с мышцами как у Геракла.
После всего великолепия, что сотворил со мной лысый мужик и с бородкой, я сама себя не узнала. Нет, нет, не переживайте. Мне добавили яркости в цвет моих волос, чуть укоротили длину. Сам маэстро, рассматривая меня в зеркало, вдохновенно сообщил:
– Детка, ты супер. Завидую твоему мужчине.
– А вот это напрасно. Как раз я ему не завидую со вчерашнего дня.
– Ты застрелила его?
– Нет, – я помотала головой, – послала куда подальше, правда, он об этом ещё не знает.
– Серьёзно? А ну расскажи, – маэстро опёрся локтями на моё кресло позади себя, внимательно уставился, приготовился слушать.
Мне хотелось состряпать что то этакое, чтоб рассказ уложился в одно предложение по типу “ все мужики козлы”, но почему то язык отказывался произносить такое. Мгновенно подобрались слёзы к глазам, в носу защипало, губы пересохли. Такая тоска сжала сердце. До меня только сейчас дошло, насколько поменялся цвет радуги в моих небесах.
Слёзы брызнули сразу, предательски, горько. Я суетливо потянулась к салфетнице, маэстро вздохнул:
– Эх ты, а говоришь послала. Если плачешь, значит больно.
Он повернулся к ресепшн, маякнул девчонке за конторкой:
– Лилечка, подай нам кофе.
Сам ногой подтянул соседнее пустующее кресло, сел в него, наклонился ко мне:
– Тебя как зовут, крошка?
Вот лучше бы он не произносил слово “ крошка”. Тут я уже закрыла рот ладошками и всхлипнула навзрыд. Маэстро терпеливо молчал. Принесли кофе, он держал блюдце с чашкой, полной дымящейся чёрной, густой жидкости, кивнул:
– С сахаром?
Я благодарно смотрела, как он ловко всыпал сахар и замешивал ложечкой жуткий омут в кофейной чашке. Вот вот, точно так, как воронкой крутилась обида в моей душе, утягивая туда все лучшие воспоминания.
– Ты вот что, красота моя, – маэстро вставил мне в руки блюдце с чашкой: – подумай. Ты застала его с пенисом во рту соперницы?
Я ошарашенно подняла глаза на новоявленного психотерапевта из парикмахерской, помотала головой:
– Нет.
– Он при тебе трахал её, и ты это видела сама?
– Нет, – я перестала плакать и начала потихоньку соображать.
– Может, ты нашла на своём дружке чужую волосню? Что случилось то?
– Он поспорил на меня.
– Охренеть. Уверенна?
Я вздохнула:
– Когда мы познакомились, то заключили пари на желания. Я проиграла. Потом всё завертелось…– я снова решила поплакать над своей судьбинушкой, даже запаслась салфеточкой. Но лысый адвокат со стороны мужчин сообщил:
– То есть, ты заранее знала, что трахнут тебя на спор. И тебе обидно стало не до, а после?
Я уставилась на лысое здравомыслие, постепенно возвращаясь к здравому смыслу.
Воскликнула в свою защиту:
– Да нет же, всё не так! Его друг пришёл и сообщил, что мой Марк рассказал ему, что поимел меня на спор. Понимаешь? Это нельзя перенести. Причём его друг решил что я дешёвка и пришёл за своей порцией.
– Твой Марк знает о визите друга?
– Нет, я сбежала. Да и какая разница. Раз друг знает о сути спора, значит Марк виноват.
– Ну ты и дура, прости небо мои годовые занятия просветлением в Тибете, – маэстро расхохотался, : – то есть какой то мудак выразил хреново мнение, принёс свой хрен к тебе в гости, а виноват Марк, причём сам Марк о визите ничего не знает. У тебя мозгов нет, это ясно. А язык у тебя есть?
– А? – я искренне не поняла куда клонит лысый покровитель всех сирых и убогих членоносцев.
– Разговаривать надо. Выяснять. Спрашивать.
– Постой, – возмущение во мне встало на дыбы: – то есть, Марк похвастал другу, что я досталась ему на спор и это ничего не значит?
– Если реально случилось именно это, то да, ты права. Ему надо снести яйца под корешок. Но! – маэстро приблизился ко мне: – Подумай. Не было ли чего нибудь необычного в тот момент. Сто процентов, была какая то нестыковка.
– Тебе то откуда знать…
– Ты другая. Не могла ты трахаться только потому, что проиграла. Такая, как ты, свою честь бы насмерть защищала. Такие, как ты, на книжках росли, на классике. На незапятной чести. Хотя всем этим классикам первым надо было кости переломать.
– А классики то в чём виноваты?
– Писали выдуманную пургу, а сами трахались с 12 лет и жёны у них были или жертвы тупоумия или трахучие тигрицы саблезубые.
– Ну хорошо, а Шекспир тогда чем плох?
– Шекспир умница. За три дня укокошил пять человек в пьесе, оттрахалал несовершеннолетних и очень жаль, что сам лично не был боксёром. А то воскрес бы и помог мне набить морду Тургеневу. Это ты его, тургеневской фигни начиталась. Теперь вздыхаешь тут.
Я вздохнула, зачем то добавила:
– Меня Таня зовут.