Я зажмурился, попытался осознать, что собственно, чувствую. Палитру не описать. Тепло, сострадание и жуткую тревожность. Неизвестное мне чувство, нашёптывающее: может, не стоит так увязать в этой ситуации…
Может быть, я тонул вовсе не в любви, а в сострадании?
Взглянул на Матвея. Херня всё это. Словами чувств не заменить, а чувствую я то, что чувствую. Я с первой секунды знал, что люблю Дашку и вот этого любопытного карапуза, что нашёл трещинку на обмотке руля и пытался её расковырять. Ну, весь в меня пацан. У меня тоже всё быстро приобретало вид запчастей, пока я вырос. Кто бы заглянул в мой портфель, пока учился. Ни одной целой ручки или циркуля. Всё было разобрано, сломано и раскручено.
— Ну, что, Матвей, погнали дальше жизнь жить?
Тихо тронулся с ним на коленях, мальчик держал руки на руле, его слёзы высохли, только вертел головой, пытаясь всё разглядеть. До меня дошло, что ему надо бы в туалет наверное. Почесал голову: а как? Как это делают дети?
Свернул на стоянку, нашёл ёлку в отдалении, принёс к ней Матвея, стал снимать с него штанишки, а там памперс. Ух ты, какая штука полезная. Так это всё меняет дело.
— Матвей, едем в магазин, памперсы купим и пожр… то есть поесть что то купим тебе, да?
В супермаркете купили памперсы-трусики, девчонка там, продавщица выбрала нам нужный размер. Она же привела к полке с питанием.
Хвала умным людям, запихавшим детские вкусняшки-пюрешки в штуки с трубочками и с крышечками. Какие то растишки, компотики, пюре.
Вручил Матвею пюре, он мастерски с ним разбирался. В машине поменял ему трусики. Мы с ним гордые и счастливые поехали к Дашке в больницу.
Так, врагу не пожелаю мотаться по больницам. Матвей оказался классным пацаном. Сидел на руках молча, больше не плакал. Крепко держал меня за шею, иногда я ловил его тревожный взгляд на себе.
Уже в коридоре клиники довольно быстро всё выяснили где Даша, но, нас туда на этаж не пустили. Велели сидеть на диванчике и ждать. Или ехать из больницы и звонить по телефону.
Только сейчас сообразил, что хорошо бы перевести Дашу в платную клинику. Сейчас этим вопросом и займусь. С Матвеем наперевес разыскал врача, всё ему объяснил. Он мне тоже объяснил, разложил по полочкам что происходило с Дашей. К счастью, перевозить женщину оказалось никуда не надо, врачам в этой больнице цены нет. Даша была в реанимации, потом её переведут в платную одноместную палату. Туда пустят её проведать. Только это не скоро.
Даша сейчас была под седативными, спала. Решил дождаться, пока она проснётся, гулял с Матвеем на руках по коридору. Уезжать не собирался, у Дашки нет телефона, чтоб позвонить ей и успокоить. Как проснётся, с ума сойдёт, что сына не увидит. Она итак на нервах. Нет уж, покажемся ей на глаза, успокоим её, а потом уже поеду с Матвеем к тётке. Оставлю ей мелкого, привезу сиделку, игрушки, куплю всё что надо, будем с Матвейкой маму из больницы ждать.
Успел перезвонить своим замам по работе, отдать распоряжения. Повару велел приготовить суп мелкому, пюре, детскую котлету, привезти всё сюда. Встретился с Дашиным лечащим врачом, получил разрешение проведать её для того чтоб не нервничала из за ребёнка. Позже, когда она проснётся, не сейчас. А пока ждать.
Вопрос о том, что я прикипел к женщине с двумя детьми никак не укладывался в голове. То есть, как бы это сказать. Вот на руках у меня чужой малыш. Будет два малыша. Странно, я не чувствовал досады или разочарования. Скорее, где-то внутри зрело чувство тревоги: что с ними делать, как растить, что сама Даша думает. Подпустит ли к себе. Я им чужой мужик, и пока, между прочим, Даша ко мне относилась со сдержанной симпатией. Очень осторожной, хрупкой симпатией. Прежде чем объявить ей о своих желаниях быть с ней, мне надо на пузе доползти до её сердца. А пока… Пока буду делать то, что могу. Заботиться о ней и о её детях. Денег, воли и желания быть с ней и обеспечивать её и детей у меня в избытке. Когда завоюю её, поженимся, своих тоже родим.
Мы с Матвеем торчали в фойе платного отделения, ждали, когда из реанимации привезут Дашу. Пацан пообедал, (мои повара отличились, привезли вкуснятину для Матвея, мне тоже кое что перепало), бегал по коридору, возился с чем то. Позвонил Серёга:
— Братан, ты где?
— В больнице.
— То есть? Что случилось?
— У Даши угроза выкидыша. Вот, с малым катались из больнички в больничку. Она спит сейчас, проснётся, в частную палату её оформил. Вот, жду.
Сергей помолчал:
— То есть малой с тобой, что ли?
— Ну да.
— Офигеть. А что за больница?
— На Свиридова. Перинатальный центр.
— Слушай, Дашка твоим беременна?
— Нет. К сожалению, нет.
— Ну ты это. Держись.
Он положил телефон, я не спускал глаз с расшалившегося Матвея. Честно скажу, от необходимости смотреть на прыгающим колобком я подустал. У меня от напряжения шею сводило. Время уже было к двенадцати, пацан намотался, как челнок в швейной машинке, забрался ко мне на руки, задремал, свернувшись клубочком.
Я смотрел на него совсем по-другому, прикидывал, что, если у нас всё сложится с его матерью и он — это моя судьба. Трогал губами его волосики, прижимался щекой к тёплой голове. Вдыхал запах ребёнка.
Поудобнее устроился сам, откинулся спиной к стене. Меня буквально водило из стороны в сторону. Ночь без сна давала о себе знать. Чтоб не заснуть встал, ходил по коридору со спящим пацаном, в какой то момент снова сел. Очнулся, резко дёрнулся, когда кто то коснулся моего плеча:
— Илюха, привет.
Я теснее прижал к себе малого, оглядел мирно посапывающего ребятёнка, другой рукой потёр лицо. Проснулся окончательно, уставился на Сергея. Он сообщил:
— Я как мог приехал. Вот, мать привёз.
Передо мной стояла та тётка, что не дала мне Наташкин телефон.
Она протянула руки взять у меня Матвея. Я не дал, сжал только крепче, нежно прижимая к себе маленького друга.
— Илья, давайте мне мальчика, я за ним посмотрю.
— Нет, — я решительно помотал головой: — я сам справлюсь.
— Я женщина, мне лучше знать, как за ребёнком поухаживать.
Я не хотел скандалить или обижать женщину, но честно, ей лучше было уйти:
— Помощь нужна, когда о ней просят.
— Вы должны меня понять.
— Вы видели лицо Даши?
— Нет, — она покачала головой, — я