Софья
Всего за полчаса он стал совершенно чужим человеком.
На какое-то время мне показалось, что мы стали друг другу намного ближе. А сейчас сидя в его машине, иногда посматривая на его профиль, я вижу человека, который безвозвратно от меня далёк.
Закончилось наше знакомство. Она было коротким, порой неприятным, но оно почему-то заполонило меня всю.
Не знаю как теперь. Возможно, я справлюсь и выдохну, а, возможно, буду скучать. Во всяком случае, желание Давида вернуть меня к отцу застало врасплох. Это значит, он больше не хочет иметь со мной никакого контакта.
Воспользовался один раз — не понравилось.
Но что я могла сделать. Я пока ещё не умею угождать мужчинам. Это был мой первый раз и я не знаю… да какого чёрта я себя ругаю. Это он виноват. Он — взрослый мужчина, он должен был быть ласков со мной.
Чёрт я совершенно запуталась, кто, что должен был и кто чего не должен. Я запуталась, но мне не всё равно.
Машина завернула на улицу где стоит наш с папой дом. Вроде бы я должна радоваться. Поскорее хотеть вернуться домой. А я не хочу.
Машина остановилась. Давид сидит, не оборачивается, в зеркало не смотрит.
— Уходи, — сказал холодным, ничего не означающим тоном.
Пару секунд я смотрю на его окаменевший затылок.
Ну, раз так…
— Да, пожалуйста, — открыла дверь, схватилась за ручки сумки, — ненавижу тебя.
Захлопнула дверь. Авто в ту же секунду рвануло с места.
Смотрю ему вслед. И так обидно и горько.
Почему он меня сюда привёз? Воспользовался, и стала не нужна?
Снова слёзы. Я взяла сумку и потащила. Подошла к воротам, нажала кнопку звонка, калитка тут же открылась. На крыльцо дома выбежала Марта, расставила руки.
— Девочка! Девочка моя вернулась! — обняла меня.
— Привет, Марта, — я улыбнулась, поцеловала её в полную щёку.
— Тощая какая, тебя что там, не кормили совсем? Паразиты.
— Да всё нормально, конечно, кормили, — мы пошли в дом, она схватила мою сумку.
В доме я сразу поднялась в свою комнату.
Вошла. Осмотрелась. Она показалась мне какой-то далёкой, устаревшей и безнадёжно пустой. Словно я не несколько дней тут не жила, а несколько десятков лет. Подошла к кровати. Всё вокруг родное и близкое, я снова привыкну быть тут, это понятно… но, вкусив уже чего-то совершенно другого, здесь я уже чувствую себя иначе.
Хочу перемен. Не знаю каких. Просто хочу перемен.
Встала с кровати, подошла к пианино, открыла крышку. Села на стул. Страшно касаться клавиш, страшно начать играть, вдруг что-то изменилось. Вдруг я уже не умею извлекать те самые звуки, которые когда-то могла. Положила пальцы на клавиши и заиграла.
Вот что меня спасёт.
***
Вечером с работы вернулся папа.
— Софья! — он вошел на кухню где я и Марта.
Я помогаю ей готовить ужин. Не хочу находиться одна в своей комнате.
— Папа!
Мы обнялись.
— Он тебя отпустил? — отец гладит мои волосы.
— Да.
— А что случилось? — заглядывает мне в глаза, пытается понять, что там было между мной и Давидом.
— Не знаю, просто решил не держать меня больше, — отвожу взгляд.
— А долг? — папа прищурился, я почувствовала, что это интересует его гораздо больше, чем то, что случилось со мной.
— Никто никому ничего не должен, — отвечаю.
— Ну, слава богу. Ты не представляешь, как я рад за нас.
— Я тоже рада, папа, — задумчиво киваю.
16
Давид
Пусть лучше ненавидит. На данный момент это лучшее, что может быть.
Не хватало ещё, чтобы малышка в меня влюбилась. Судя по её поведению сегодня всё говорит о том, что это уже произошло.
Даже несмотря на не слишком удачный первый секс, она злится на меня за то, что возвращаю её к отцу.
А я злюсь на себя.
От дома Оравиных поехал сразу в офис. По дороге позвонил Селене, договорился на вечер. Селена — шлюха недешёвая, обычно у неё всё расписано. Сегодняшний вечер, на удачу, оказался свободным. Не хочу сегодня быть один, лучше забыться со шлюхой, чем ходить по квартире и без конца думать о том, что я идиот, зря отправил девчонку домой.
Вечером забрал Селену от отеля и покатил к себе, трахаться.
Софья
Несколько дней дома привели меня в некоторое чувство спокойствия. Занятия музыкой отвлекли от пережитых плохих моментов, но никак не могут отвлечь от воспоминаний о Давиде.
Я думаю о нем постоянно. Где бы не находилась и что бы не делала, всё равно думаю о нём. Это какое-то помешательство.
Если бы это были только мысли. Не понимаю и своё тело. Оно требует чего-то. Даже несмотря на то, что мой первый раз был таким странным… я хочу ещё. Следующего раза и ещё. Я без конца об этом думаю.
Папа совсем спокойный, как будто ничего и не было. Мы вдвоём стараемся об этом не говорить. Как будто вовсе нет такой темы и не было никогда.
Забыли.
Помним, но забыли.
***
Через неделю после моего возвращения домой, отец потянул меня на приём. Он вообще ведёт себя, так как будто ничего не случилось, как будто вовсе ни в чём не был виноват.
— Пап, я не хочу ехать ни на какой приём, — капризно надула губы, запоздало показывая недовольство.
— Сонечка, не капризничай. Этот приём очень важен для нас… и для тебя даже больше, чем для меня. Там будут нужные люди.
— Кто это? — повернулась от окна.
— Скоро узнаешь.
Едем в служебной машине. Я в светлом, слегка переливающимся словно чешуя вечернем платье, папа в светлом костюме.
Знаю его, снова начнёт хвастаться моими достижениями.
Если раньше я хотела их показывать в надежде, что меня пригласят на работу, официально, то сейчас словно какое-то равнодушие накатило. И хоть я всё ещё горю музыкой, но что-то другое, более важное сдвинуло музыку с главной роли в моей жизни.
Пытаюсь разобраться, что это может быть, но на ум приходит только Давид. Чем дольше я без него нахожусь, тем чётче понимаю разницу между нами, и тем сильнее хочу снова туда к нему.
На приёме шумно, куча людей. Слоняюсь по залу с бокалом шампанского в руке, равнодушно осматривая присутствующих. Кто-то рассматривает меня.
Скучно. Как же тут скучно.
— Софья! — послышался сзади голос папы.
Обернулась. Он стоит с двумя мужчинами, один моложе, другой старше.
Я подошла.
— Познакомитесь, это — моя дочь Софья. Она лауреат между народных конкурсов, — папа как обычно.
Хоть бы что-то