– А как вы узнали про люк для доставки? – спросил он после короткого молчания.
Я пожала плечами.
– У меня было ощущение, что я что-то пропустила в ту ночь, когда мы осматривали место преступления. А сегодня днем произошло кое-что, натолкнувшее меня на догадку, и я отправилась туда осмотреться еще раз.
– Ощущение? – приподнял инспектор Робертс широкие брови, а потом разразился смехом, громким и раскатистым. – Юстасия, вы что, хотите сказать, что в вас проснулось детективное чутье?
Глава 12
Я читала лекцию о таксономии и биноминальной номенклатуре, созданных Карлом Линнеем и оказавших огромное влияние на науку, в главном лектории университета, когда на середине предложения зазвонил телефон. Я ввела правило, что все телефоны должны быть выключены перед входом в аудиторию, и ожидалось, что все студенты ему следуют. Так что, когда мой собственный разразился трелью на максимальной громкости, зал взорвался смехом и фырканьем. Я вынула телефон из кармана, взглянула на экран, увидела незнакомый номер, выключила и кинула в сумку.
– Хорошо-хорошо, успокоились, – закричала я, перекрывая гомон. – Я понимаю, вы думаете «вот это двойные стандарты», но уверяю вас, имела место простая оплошность… Итак, на чем мы остановились? – Я повернулась обратно к смартборду. – А, вложенные иерархии, чьим прекрасным примером служит изображенная здесь русская игрушка – матрешка…
Когда пятнадцатью минутами позже ручеек студентов покидал аудиторию, я включила телефон, увидела четыре пропущенных вызова с неизвестного номера и кучу сообщений от Матильды. Дождавшись, когда выйдет последний студент, я позвонила настойчивому незнакомцу.
– Я знаю, кто производит синтетические токсины, – не размениваясь на приветствия, сообщили в трубке, и я узнала голос Борщевика. С какой стати в секретариате ему выдали мой личный номер, было выше моего понимания.
– И кто?
– Я не могу ответить по телефону, нас могут услышать. – Борщевик слегка задыхался, как будто куда-то быстро шел.
– Тогда пришли мне сообщение.
– Нет, не хочу оставлять цифровой след. Приходите, и я расскажу вам лично.
– Не могу, я очень занята.
Раздался вздох.
– Слушайте, я сожалею том, что натворил, и хочу вас поблагодарить. Та женщина, полицейская, сержант детектив чего-то там, ух она разозлилась, что вы не выдвинули обвинения. Прям из ушей дым шел. Так вот, спасибо, обещаю, я никогда больше вас не трону. Я пытаюсь измениться, работаю над собой. Я пошел к психотерапевту, чтобы мне помогли, поэтому, пожалуйста… пожалуйста, давайте встретимся.
Я помолчала.
– Не могу, потому что у меня сегодня занятия до семи вечера, раньше никак.
– Ладно, значит, вечером, круто. Увидимся.
– Погоди, это лаборатория университета?
– Не могу сказать. Нас могут услышать. Скажу потом.
– Но она в Лондоне?
Последовала пауза и ответ:
– Да.
Значит, не Оксфорд и не Кембридж.
– А она…
– Мне надо идти, – оборвал меня Борщевик. – Приходите вечером ко мне в квартиру, я живу недалеко от уника. Скину адрес.
Я уставилась на экран, ожидая, что адрес прилетит незамедлительно, но не тут-то было. Тогда я открыла сообщения от Матильды – она предлагала встретиться выпить чашку чаю в столовой для преподавателей. У меня оставалось всего пятнадцать минут перед следующим занятием – недостаточно, чтобы дойти до столовой, заказать чай, выпить его и вернуться обратно. Я снова открыла рабочий стол, стала ждать адрес Борщевика, потом вспомнила, что Матильда жаловалась, что я никогда не отвечаю на ее сообщения. Она была права, но я не отвечала, потому что большинство ее сообщений оказывались какой-то чушью или набором смайликов, каждый из которых, по словам моих студентов, имел свое значение, и я, естественно, не знала какое. Я нажала окошко с перепиской с Матильдой, набрала «нет времени», отправила и переключилась на рабочий стол как раз, чтобы увидеть пришедшее сообщение.
* * *
В 19:15 я свернула с Гауэр-стрит на Бедфорд-авеню и оказалась перед рядом особняков в шесть этажей высотой, сложенных из красного кирпича, и присвистнула – Борщевик однозначно был богатеньким сынком. Я преодолела лестницу, ведущую ко входу в первый особняк, и стала искать номер квартиры на табличке домофона. Не нашла и направилась ко второму особняку. Увидела нужный номер в самом конце списка и нажала соответствующую кнопку.
Безрезультатно.
Нажала снова.
Безрезультатно.
Сложив руки лодочкой, я вгляделась внутрь сквозь стекло входных дверей и рассмотрела широкий вестибюль, лестницу и лифт с металлической решеткой. Нажала кнопку. Безрезультатно.
Вздохнув, я уже собралась уходить, и в тот же миг какой-то мужчина с крошечной собакой на руках открыл дверь. Кинув слегка настороженный взгляд, он поприветствовал меня и опустил собаку на землю, а я шагнула вперед, чтобы помешать двери закрыться. Когда мужчина прошел достаточно далеко, я бросила взгляд в другую сторону, проверяя, не наблюдает ли кто-то за мной, и скользнула внутрь. Там я довольно быстро нашла квартиру Борщевика и обнаружила, что входная дверь приоткрыта, а замок стоит на предохранителе. Он что, специально оставил дверь приоткрытой для меня?
Я толкнула створку и вгляделась в темноту.
– Привет?
Тишина.
– Привет?
Я отступила. Что-то тут определенно было не так, но я могла удостовериться в этом единственным способом – войдя внутрь.
Я шагнула вперед.
– Это профессор Роуз.
Тишина.
– Привет?
Передо мной расстилался коридор с дверями по одну сторону и еще одной прямо напротив в конце. Повернувшись направо, я обнаружила хорошо обустроенную кухню. Несколько следующих шагов привели к комнате с большим рабочим столом, кожаным офисным креслом и полками, на которых теснились книги в твердом переплете. За третьей дверью открылась гостиная с узорчатым диванчиком, глубокими креслами, резными сервировочными столиками и высоким застекленным шкафом из розового дерева. Я нахмурилась – все это не походило на студенческое жилище. Спальня оказалась за четвертой дверью, где одну стену занимал чудовищных размеров антикварный зеркальный гардероб, а с потолка свисала внушительная хрустальная люстра. А на полу около кровати с четырьмя столбиками лежал… Борщевик.
Я в ужасе прижала ладонь к губам.
– Нет!
Он лежал на боку, спиной ко мне.
– Нет, нет…
Дальняя от меня рука была вытянута, рукав на ней закатан. Из-под верхней руки свисал жгут, а в вене торчал пустой шприц. Ридом валялась маленькая стеклянная бутылочка.
– Что ты наделал?
Медленно, буквально по сантиметру, я подошла к нему, опустилась на колени и осторожно прижала два дрожащих пальца к шее. Не нащупала пульса. Застонала и набрала «999».
В ожидании «скорой» и полиции я села на пол, прижавшись спиной к столбику кровати, и вгляделась в лицо Борщевика – впервые дольше, чем на долю секунды. И впервые я увидела его лицо спокойным. Обычно его переполняли бурные