Лишь немногие окна в соседних домах были освещены, да и те слабо – неудивительно, ведь уже миновала полночь. Я встала, подошла к перилам и всмотрелась в темноту садиков, принадлежавших жильцам, гадая, не увижу ли семейство лисиц, которое поселилось в старом бункере времен Второй мировой войны. Оглядев садики вдоль и поперек, лисиц я не нашла, зато обнаружила Сьюзен, которая шаркала меж кустов с фонарем в руке. Улыбаясь, я окликнула ее:
– Как насчет по чайку?
Добравшись до ее кухни, я обнаружила заварочный чайник и чашки на столе, а саму Сьюзен стоящей спиной ко мне у кухонной раковины.
– Чайник почти вскипел, присаживайся.
Я послушно села и испустила легкий вздох.
– Дорогая, я прямо слышу, как ты устала, – заметила Сьюзен, оборачиваясь, увидела меня и ахнула: – О господи! Что у тебя с головой?
Я дотронулась до повязки.
– Дверь ударила.
Сьюзен скептически усмехнулась и сложила на груди пухлые руки.
– Вообще-то говорят «налетела на дверь», но мы обе знаем, что это значит, да? Ну-ка, выкладывай, кто тебя поколотил?
– Он не совсем поколо…
– Перестань за него заступаться.
Я поджала губы.
– Студент.
– Тот самый, с которым было столько проблем?
Я кивнула.
– Что ж, надеюсь, теперь проблемы у него.
– Его исключили.
А потом он умер.
– Отлично, будет ему урок. А теперь, – Сьюзен налила кипяток в заварочный чайник и села напротив меня, – я собиралась кое-что с тобой обсудить.
– М-м-м?
– Матильда приходит ко мне в гости по пятницам. Ты знала об этом?
– Нет.
– Она хорошая подруга, – продолжала Сьюзен, и я предположила, что это такой способ намекнуть – обо мне подобного не скажешь. – В любом случае, следует сказать, что она очень расстроена из-за тебя.
– Правда? – нахмурилась я. В больнице Матильда не казалась расстроенной.
– Она организовала мне чудесный день рождения – торт, цветы, шампанское. Отвела меня в розарий королевы Мэри в Риджентс-парке – о, так, наверное, выглядели райские кущи после того, как за первыми людьми захлопнулись ворота рая. Она даже подарила мне чудесную португальскую шаль. Но ты так и не пришла.
– Ох…
Теперь стало понятно, что имела в виду Матильда, когда попросила меня не опаздывать в тот день, когда детектив Чемберс пришла в университет.
– Да дело не в том, что ты забыла о моем дне рождения, – с возрастом теряешь счет годам и не придаешь празднику большого значения. Но она так много усилий вложила в этот праздник. – Сьюзен передала мне чашку. – Она старалась не показывать, но я видела, что она расстроена. И мне кажется, дело не только в том, что ты не так и не появилась. – Я подняла взгляд от чашки. – Она все вспоминала ту женщину-детектива. Мне кажется, она решила, что ты хочешь лишить ее статуса лучшей подруги и самого близкого тебе человека.
У меня перед глазами всплыло воспоминание о том, как детектив Чемберс уселась на меня, о ее лице напротив, ее дыхании на моей коже…
Я прокашлялась.
– Не знаю, с чего ей такое взбрело в голову.
– Правда?
Я снова откашлялась, потому что мне внезапно стало неуютно.
– Правда.
Сьюзен сверлила меня взглядом, я это чувствовала. В ответ я уставилась в потолок. Так мы посидели в тишине какое-то время, потом она произнесла:
– Не против выслушать небольшой совет от старой женщины?
– Совершенно не против, – ответила я, не испытывая никакого желания выслушивать советы.
– Если ты не хочешь потерять свою душечку Матильду, устрой ей сюрприз, окружи вниманием, дай понять, как ты ее ценишь, порасспрашивай о ее жизни, надеждах, мечтах. И ты не развалишься, если время от времени будешь ей улыбаться – она сказала, что ни разу не видела твоей улыбки.
Я минуту поразмышляла над услышанным и ответила:
– Но тогда это уже буду не я.
– Я знаю, дорогая. Но стоит постараться.
Все еще ощущая себя очень неуютно, я засунула руку в карман, нащупала блокнот Борщевика и обрадовалась возможности сменить тему.
– Ты помнишь, когда мы сидели тут в предыдущий раз, мне позвонил инспектор Робертс?
– Твой приятель Папоротник?
– Он мне не приятель, но да. Я решила помочь ему в том деле и помню, ты предлагала свою помощь. – Я вынула блокнот из кармана, раскрыла и положила на стол перед Сьюзен. – Я пыталась взломать этот код, но он оказался слишком сложным. Ты сказала, что любишь головоломки – может, понимаешь, что тут написано?
Сьюзен даже не посмотрела на блокнот.
– С этого момента ты постараешься проявлять к Матильде больше внимания?
– Постараюсь, – ответила я и подвинула блокнот поближе к ней. Когда она и не подумала взять его в руки, я подвинула его еще ближе.
– Обещаешь?
Я бросила на нее быстрый взгляд.
– Обещаю.
– Ладно. Давай его сюда.
Блокнот лежал уже прямо у нее под носом, но я пододвинула его снова. Сьюзен подняла его, бросила один взгляд и вернула мне.
– Это не код. Первая строчка – это ВПН-адрес.
– Что?
– ВПН. Адрес для доступа в интернет, который не дает по истории запросов отследить твой компьютер.
Я ошарашенно уставилась на нее.
– Откуда ты знаешь?
– Странно, почему ты об этом не знаешь.
Я мигнула раз, другой. Сьюзен склонила голову к одному плечу, потом подалась вперед и похлопала меня по руке.
– Ну ты только посмотри, что с тобой сделали, лицо – один сплошной синяк. Иди-ка домой и баиньки.
– Так значит, я просто печатаю это на компьютере и попадаю на сайт?
– Первая строка – это ВПН, вторая – УРЛ.
Я медленно покачала головой, не имея ни малейшего представления, о чем толкует Сьюзен.
– Дорогая, я серьезно, с тебя на сегодня точно хватит. Допивай чай, иди домой и ложись в постель.
* * *
Когда на следующее утро я выходила из квартиры, меня застал врасплох звонок инспектора Робертса, который просил заскочить в полицейский участок взглянуть на токсикологическое заключение о смерти Борщевика. Я вообще-то хотела приехать на работу пораньше, чтобы перед началом лекций вбить буквы и цифры из его блокнота в рабочий компьютер, но ознакомиться с заключением мне тоже было любопытно. Заключение победило.
– Спасибо, что приехали, – сказал инспектор Робертс, передавая мне папку. – Я подумал – вам будет любопытно узнать, что токсин, убивший Аарона Беннетта, идентичен тому, что отправил Чарли Симмондса в реанимацию.
– Совпадение?
– А может связь.
– А что может связывать двух этих мужчин? Откуда им было знать друг друга, ведь неоткуда же?
– Это вы меня спрашиваете?
– Да.
Он что-то