– Аарон умер от передозировки датурина, сильнодействующего нелегального галлюциногена.
– Да мы не спорим, что он умер от передозировки, – возразил мистер Беннетт, – это ясно как белый день. Мы не можем согласиться – и никогда не согласимся – с той частью полицейского отчета, где говорится о «несчастном случае». Аарон не ввел себе случайно слишком большую дозу, это сделал кто-то другой, намеренно! И этого бы не случилось, если бы в первую очередь вы не направили его в кроличью нору синтетических токсинов.
– Куда? – растерялся декан.
– Я не направляла, – робко возразила я.
– Если бы вы дали ему доступ к вашей коллекции ядовитых растений, его исследование проводилось бы под строгим контролем. Он должен был давать вам отчет о своих действиях. Он бы…
– Мистер Беннетт, у профессора Роуз больше нет коллекции ядовитых растений, – прервал его декан.
– Аарон считал иначе. Он сказал – она прячет свою коллекцию, поскольку она нелегальна. – Он повернулся ко мне. – Если бы вы предоставили ему доступ, он бы не попал в сети даркнета.
– Даркнета? – ахнул декан. – Профессор Роуз никогда бы…
– Перестаньте ее защищать! – заорал мистер Беннетт. – Вы понятия не имеете, что она замышляла.
Декан умолк, и все глаза обратились на меня. Я снова откашлялась.
– Аарон действительно показал мне найденный им сайт, где продавали синтетические токсины, – неуверенно сказала я, – но я настоятельно отговаривала его от каких-либо покупок. Я подчеркивала, что мы ничего не знаем о качестве продукта, об опасности, которую он может представлять, о том, что подобная торговля нелегальна. Привела все возможные доводы, чтобы отбить у него охоту так рисковать. Я полагала, что успешно, что он отбросил эту мысль – но оказалось, он не отступился.
– Я вам не верю, – заявил мистер Беннетт.
– Прошу прощения?
– Может, вы тогда для вида уговаривали его, но потом махнули рукой и позволили ему делать все что заблагорассудится, потому что хотели, чтобы он перестал вас донимать.
Да, я действительно хотела, чтобы Борщевик перестал меня донимать, но ни на секунду у меня не мелькнуло сознательного намерения подтолкнуть его к смерти.
– Уверяю вас, дело обстояло совершенно не так.
– Вы позволили ему связаться с дурными людьми, возможно, сделка пошла не так и он стал угрожать разоблачить их. И возможно, тогда они убили его.
Я взглянула на декана, и при виде его удивленно распахнутого рта и вытаращенных глаз передо мной мгновенно возникло ужасающее видение того, как он подписывает мои документы об увольнении. Один раз работу я уже теряла и снова терять не собиралась.
– Предположение! – выпалила я, прежде чем успела осадить себя.
– Предположение? – взревел мистер Беннетт, грохая рукой по подлокотнику и вскакивая на ноги. – Предположение?
Он навис надо мной, как гора, и я не могла не взглянуть в его красное лицо, в его глаза, пылающие гневом. Я увидела, как его жена съеживается от ужаса, и поняла, как выглядел бы Борщевик тридцать лет спустя… если бы остался жив.
– Профессор хочет сказать, – примирительным тоном вмешался декан, – мы не знаем, что именно случилось. Мы знаем, что Аарон умер от передозировки, и нет никаких доказательств, опровергающих то, что он сделал инъекцию собственноручно. И я не знаю, что еще вам сказать, кроме того, что все мы искренне соболезнуем вашей утрате.
Мистер Беннетт повернулся, явив мне свою широченную спину.
– Мы сюда не за сочувствием пришли. Какой от него смысл? Нам нужно, чтобы вы что-то предприняли. В полиции умыли руки и закрыли дело. – Он снова повернулся ко мне. – Вы должны что-то сделать. Смерть моего сына на вашей совести, так что вы должны найти его убийцу.
Я обдумала его слова. Нет, определенно я не была виновата в смерти Борщевика, более того, я бы осмелилась утверждать, что если бы он послушался меня, то до сих пор был бы жив.
– Тот полицейский сказал, что вы нам поможете, – высоким, мелодичным и дрожащим от эмоций голосом сказала миссис Беннетт. – Как его звали? – обратилась она к мужу.
– Робертс.
– Да, точно, мистер Робертс сказал, что вы нам поможете.
– Вот как? – удивилась я.
– Да. Он сказал, что вы всегда на диво проницательны.
Она не пыталась мне польстить, просто повторяла слова детектива Робертса. Плечи у нее дрожали, и смотрела она на меня заплаканными, измученными, умоляющими глазами.
– Иногда невозможно не задуматься, а что же ты сделал не так. Я имею в виду в качестве родителя.
После этих слов в комнате воцарилась тишина, но через пару мгновений ее разбил вдребезги вопль мистера Беннетта, накинувшегося на жену:
– Не мели чепухи, Джинни!
Она снова съежилась в кресле, я разглядела, как годы оскорблений въелись в черты ее лица, и услышала собственный голос:
– Ладно, я поговорю с детективом Робертсом. Посмотрим, что смогу сделать.
Понятия не имею, зачем я так сказала. Разговор с детективом Робертсом прошел бы впустую, потому что у него не было полномочий заново открыть дело. Он ничем не мог мне помочь, ничем. Оставался единственный способ доказать или опровергнуть, что Аарона Беннетта убили, – браться за дело самой.
Глава 16
Добравшись до учебного класса, я обнаружила на двери записку, извещавшую, что студенты на занятия сегодня не придут. Не могу сказать, что эта новость меня раздосадовала, поскольку, конечно, препарирование сочинений по судебной ботанической экспертизе – чистый восторг, но у меня было столько планов, что даже такое времяпрепровождение отвлекало бы от более насущных вопросов. Я развернулась на месте и отправилась в кабинет, поскольку, решительно взявшись за расследование, уже не могла думать ни о чем другом.
Очутившись за столом, я вынула блокнот Борщевика из сумки и нерешительно осмотрела свой компьютер. Не знаю, почему it-отдел настоял на том, чтобы установить его у меня в кабинете. Я не была уверена даже в том, что знаю, как он включается.
Я начала с того, что нажала какую-то кнопку на клавиатуре и взглянула на экран. Ноль реакции. Я нажала сразу несколько кнопок – снова безрезультатно. Я вздохнула, встала и обошла стол в поисках кнопки «пуск». Нашла, и машина наконец-то ожила. Я испустила победный клич и вернулась за стол, но радость продлилась недолго, поскольку экран изменился, на нем появились какие-то значки, о предназначении которых я не имела ни малейшего понятия.
Я взяла блокнот и очень медленно и осторожно набрала на клавиатуре первую строчку. Взглянула на экран. Насколько я могла заметить, никаких изменений не произошло – все значки остались на своих местах.
Вздохнув, я уронила блокнот на стол, признавая, что дело оказывается