17
Когда мы добрались следующего до ущелья, уходящего глубоко под землю, Тарек осторожно опустил меня на землю, прислонив к скале. Его руки задержались на мне на мгновение дольше, чем нужно, его пальцы скользнули по моей талии, грубые и тёплые, и я вздрогнула, встретив его взгляд — острый, янтарный.
Он отвернулся, не сказав ни слова, и начал собирать сухие ветки для костра, его движения были резкими, напряжёнными. Кайлан бросил на меня быстрый взгляд, его стальные глаза блеснули в темноте, и он хмыкнул, откидываясь на камень напротив.
— Отдыхай, Лина, — сказал он, его голос был мягким, но с лёгкой насмешкой. — Завтра будет еще более тяжелый день.
Я не ответила, закрыв глаза и пытаясь унять дрожь в теле. Костёр вскоре затрещал, бросая тени на стены ущелья, и я заснула под этот звук, чувствуя их присутствие рядом — тяжёлое, горячее, как воздух перед бурей.
Утро пришло с серым светом, что пробивался сквозь пыльные облака над пустошами. Я проснулась от запаха — резкого, мясного, с ноткой дыма. Мои глаза открылись, и я увидела Тарека у костра, его массивная фигура склонилась над огнём.
В руках он держал палку, на которой шипело что-то маленькое, покрытое чёрной коркой — зверёк, которого он, видимо, поймал ночью. Его куртка была испачкана в чем-то алом, и я видела, как его грубые пальцы поворачивали импровизированный вертел, заставляя мясо шипеть и капать жиром в огонь. Кайлан сидел неподалёку, лениво обгрызая кусок, и его взгляд скользнул ко мне, когда я пошевелилась.
— Доброе утро, принцесса, — протянул он, его губы изогнулись в ухмылке, и он откусил ещё кусок, не отводя от меня глаз. — Тарек решил, что ты заслужила завтрак.
Я села, чувствуя, как боль в руке отозвалась тупым эхом, но слабость отступила, оставив только усталость и голод.
— Спасибо, — пробормотала я, принимая кусок мяса, который Тарек молча протянул мне. Его пальцы коснулись моих, горячие и шершавые, и я ощутила лёгкий укол в груди, прогоняя его взглядом на огонь.
Мы ели в тишине, только треск костра и далёкий вой ветра нарушали утреннюю пустоту. Мясо было жёстким, с привкусом чего-то непонятного, но тёплым, и я чувствовала, как силы медленно возвращаются ко мне.
Я доела кусок мяса, тепло медленно растекалось по телу, возвращая силы после долгой ночи. Утренний холод пробирался под кожу, и я отёрла руки о комбинезон, выпрямляясь.
Тарек сидел у костра, его массивная фигура казалась неподвижной, как скала, а Кайлан лениво обгрызал свой кусок, бросая на меня быстрые взгляды. Тишина между нами была густой, пропитанной напряжением, и я решила, что больше не могу её выносить.
— Мы вчера не всё обсудили, — начала я, мой голос был твёрдым, несмотря на дрожь, что всё ещё жила внутри. — Теперь, когда все отслеживающие устройства на мне — и, кхм, во мне — уничтожены, я не смогу покинуть Аркатон-7. Корпорация едва ли сжалится надо мной, особенно если я не отдам им коды доступа.
Кайлан приподнял бровь, откусывая ещё кусок мяса, и его губы изогнулись в лёгкой ухмылке.
— Не собираешься? Странно, пару дней назад у тебя был иной настрой, — протянул он, и в его голосе мелькнула знакомая насмешка.
Я нахмурилась, чувствуя, как гнев вспыхивает внутри, горячий и острый.
— Я не собираюсь позволять им и дальше бесчинствовать, — отрезала я. — Но и торчать здесь до конца своих дней тоже не намерена. И что-то мне подсказывает, что вы оба не просто так бросились меня защищать. Вы знаете больше, чем говорите. И я хочу быть в курсе ваших планов. Сейчас. Потому что теперь мы вынуждены работать вместе и помогать друг другу.
Тарек фыркнул, его янтарные глаза сузились, и он бросил палку в огонь с такой силой, что искры взлетели в воздух, как крошечные звёзды. Его лицо было мрачным, напряжённым, и я видела, как мышцы на его шее проступили от сдерживаемой ярости.
— Я не нуждаюсь в его помощи, — прорычал он, кивнув на Кайлана, его голос был низким, полным угрозы, что эхом отозвалось в ущелье. — И если он не заткнётся, я перережу ему глотку прямо здесь. Я одиночка, Лина. Мне никто не нужен.
Его рука легла на нож у пояса, пальцы сжались вокруг рукояти, и я заметила, как вены проступили на его запястье, пульсируя от гнева. Я сглотнула, чувствуя, как его слова бьют по мне, но отступать не собиралась. Он называл себя одиночкой, но я видела в нём больше — ярость, что горела в каждом его движении, презрение к Кайлану, бывшему императору, и что-то ещё, скрытое за его молчанием. Я решила сыграть на этом.
— Может, и так, — сказала я, шагнув к нему, мой голос стал тише, но твёрже, как сталь, что я выковала из своего отчаяния. — Но подумай, Тарек. Ты здесь, на Аркатоне-7, и я видела, как ты бьёшься с другими заключенными — с такой яростью, будто они отняли у тебя всё. Ты одиночка, потому что не доверяешь никому, верно? Особенно ему, — я кивнула на Кайлана, — с его прошлым во главе империи. Но если мы выберемся отсюда, если последуем его плану, у тебя будет шанс не просто драться с отбросами здесь, а добраться до тех, кто посадил тебя сюда. До Корпорации. Разве это не то, чего ты хочешь? Не выживание, а возможность заставить их заплатить?
Он замер, его взгляд впился в меня, горящий, острый, как лезвие его ножа. Я видела, как его грудь тяжело вздымалась, как он боролся с собой, и знала — я задела что-то глубокое, что-то, что он прятал за своей бронёй. Его пальцы разжались на рукояти ножа, но не до конца, и я шагнула ещё ближе, не отводя глаз.
— Ты можешь оставаться один, — продолжила я, мой голос стал мягче, но в нём звенела убеждённость. — Но если мы сделаем это вместе,