Именно в этот момент, когда отряды зеленокожих наступали всем скопом и исход битвы повис на волоске, Мясной Голем, в чьей утробе переваривалась чужая сущность, вышел вперёд и издал звук, которого от него никто не ожидал. Это не был рёв ярости или боли. Это был низкий, вибрационный, навязчивый гул, исходивший из самой глубины его разлагающегося тела — «Болотная Колыбельная», новый навык, рождённый в муках сновудов. Звук, который не столько слышали ушами, сколько чувствовали костями. Он был похож на колыбельную, спетую в самом сердце кошмара, обволакивающую разум и волю обещанием вечного покоя и забвения.
Орк-лучник, уже натягивавший тетиву, вдруг замер. Его свирепые глаза закатились, могучие мышцы обмякли. Он с глухим стуком рухнул на пол, а его огромный лук с треском сломался под его же весом. Другой лучник, целившийся в Дуллахана, бессильно опустил оружие, его голова склонилась на грудь, и он заснул стоя, прежде чем упасть лицом в грязь. Один за другим враги — орки, гоблины, даже маги — начали падать, охваченные внезапным, неодолимым сном. В радиусе действия рёва воцарилась неестественная, зловещая тишина, нарушаемая лишь мирным посапыванием уснувших воинов.
Пять секунд.
Это был подарок судьбы. Казнь, поставленная на паузу. И нежить этим воспользовалась.
Дуллахан и уцелевшие павшие всадники на всех порах помчались вперед и принялись за методичную, безэмоциональную бойню. Изверги поспешили за ними, а одного из них мясной голем схватил и со всей силы швырнул вперед, так что тот долетел и приземлился прямо на одного из магов и, недолго думая, перерезал ему глотку своими когтями.
Ровно через пять секунды оставшиеся в живых враги очнулись в кошмаре. Они увидели, что их ряды уничтожены, маги мертвы, а дух сломлен.
— Отступать! К порталу! — загудел один из орков.
Охваченные паникой, выжившие бросились к чернеющему вихрю. Портал, словно живой, почуяв их страх, начал сжиматься, и с громким, окончательным хлопком портал закрылся, впустив беглецов.
Тишина, абсолютная, тяжёлая, пахнущая победой, но купленной ценой потерь, наконец наступила.
Дуллахан окинул взглядом поле боя. Задание было выполнено. Из сорока зомби уцелело лишь трое, и то в не лучшем состоянии. Один Павший Всадник был уничтожен полностью. Второй разрезан пополам. Три Изверга пали. Мясной Голем стоял, покрытый ранами, но живой, сильный и эволюционировавший.
Дуллахан, испытывая лёгкое негодование от собственной временной слабости, отдал безмолвный приказ: «Сбор трофеев. Погрузка».
Мясной голем, заметно подросший и покрытый сотнями кровоточащих ран, с довольным урчанием принялся за свой мрачный пир, доедая останки врагов. Каждый килограмм восстанавливал ему ХП и ману. Он был счастлив, так как мог выбирать. В какой-то момент, пока он жрал магов, неожиданно выпустил огненный шар в стену и радостно заурчал, после чего воткнул один из посохов себе в руку, в ту же, где красовалась алебарда.
Изверги, их ярость понемногу спадала, и они с холодной эффективностью собирали трофеи. Они не просто совали всё в мешки. Они сортировали: оружие — к одной куче, доспехи — к другой, что-то особо ценное, например, с тел гоблинов-магов — в отдельный, бережно упакованный свёрток.
Всё это складывалось в мешки и водружалось на неживых коней павших всадников и Дуллахана.
И вскоре, забрав всё, что было можно, отряд тронулся в обратный путь.
Глава 14
Я сидел, погруженный в наблюдение за подходящей к завершению в логове сновудов битве. Картина была одновременно жестокой и завораживающей.
Ну и жесть, — подумал я, следя, как мои стражи выкашивают целые ряды врагов. — Ужас… особенно ужасен голем.
Вау… — я чуть откинулся и положил руки за голову. — наблюдать за тем, как голем жрёт заживо сновудов и гоблинов было… весьма противно.
Ну, главное, что справились и перебили высланные королём гоблинов войска. Однако теперь он в курсе нашей операции и будет насторожен. Правда, в итоге он, видимо, передумал защищать подземелье и свалил.
Хм, а зачем он вообще его защищал? Сновудов же перебили еще до того, как открылся портал…
Мысль резко оборвалась.
Перед глазами, перекрывая часть обзора, всплыло чёткое системное уведомление.
Внимание! Обнаружено уничтожение подземелья вашими стражами вне состояния войны…
Проводится анализ и подсчет награды.
Хм, потери есть и с моей стороны, но… теперь, я думаю, они окупятся, — я почувствовал привычное щемящее возбуждение от предвкушения прибыли. — Очень интересно, что там система насчитает!
А пока она подводит итог, посмотрим на остальных…
Я перевел взгляд на другие экраны. Анора и её отряд всё еще маялись у логова хисанов, пытаясь найти настоящий вход после неудачного подрыва ложного. Костя со своей командой медленно, но верно карабкался по отвесной скале к гнезду гарпий.
Напряжение нарастало, словно тугая струна.
Может, отозвать их, раз уж не удалось напасть одновременно? — задумался я, чувствуя тяжесть ответственности. — Риски становятся слишком велики…
Именно в этот момент, когда я углубился в стратегические расчеты, на мою голову мягко и невесомо опустилось нечто теплое и упругое. Изумительно приятная тяжесть.
— Лула, — вздохнул я, даже не оборачиваясь, взгляд был прикован к экрану, где Дуллахан покидал зачищенное подземелье. — Говорил же, не отвлекать. Скучно — иди прогуляйся. Не обязательно торчать здесь со мной.
— А мне и не скучно, — её голос прозвучал томно и бархатисто, прямо у моего уха. — Мне нравится быть рядом с тобой. Да и мы с Балией… уже полизали, ой, то есть прогуляли.
Я закатил глаза.
Цыц, вот же…
Кто из нас тут вообще демон похоти? И что, в конце концов, пошло не так с её психикой? Она же прям… нагло пристаёт ко мне! Характер… прям кардинально изменился.
— Я… несколько занят, — попытался я сохранить остатки строгости, но голос предательски смягчился.
— О, я и не собираюсь тебя отвлекать, — её пальцы, прохладные и удивительно нежные, плавно скользнули вниз по моей груди, едва касаясь ткани. — Просто… — её ноготь легонько зацепил пряжку моего ремня, — почему бы не совместить приятное с полезным?
Она повернула голову, и её фиолетовые глаза, светящиеся в полумраке, встретились с взглядом Балии. Та, до этого безучастно наблюдавшая со стороны, ответила томной, многообещающей улыбкой. В её рубиновых глазах вспыхнул знакомый озорной огонёк. Она медленно, с кошачьей, хищной грацией, направилась к нам, каждое движение её было соблазнительным намёком.
Лула, не теряя ни секунды, обошла стул и опустилась передо мной на колени, устроившись между моих