* * *
Глубоко в одном из углов практически пустого этажа, куда даже звуки снующих зомби доносились приглушённым эхом, царил полумрак. Пыльные лучи света от редких факелов на стенах выхватывали из темноты две фигуры.
Анора стояла, прислонившись спиной к прохладной каменной кладке. Её голова была запрокинута, а пальцы с белой от напряжения кожей вцепились в пепельные волосы Мальи. Та сидела на коленях прямо у её ног, скрытая в тени, и оттуда доносился лишь сдавленный, влажный звук, от которого по спине Аноры пробегала мелкая дрожь.
Тихий, прерывистый стон вырвался из её губ, эхом раскатившись под сводами.
— Ох…
Внезапно Малья отстранилась. Её губы блестели в полумраке.
— Ты уверена, что нас тут не найдут? — её шёпот был хриплым и неровным. — В прошлый раз мы так… глупо попались.
Анора, всё ещё пытаясь отдышаться, провела ладонью по своему лицу.
— Нет. Сюда никто не приходит, — её голос прозвучал твёрдо, но с ноткой нетерпения. — Продолжай.
Уголки губ Мальи дрогнули в едва уловимой, довольной улыбке.
— Я же говорила тебе, что тебе это понравится.
— Да-да, — лишь коротко выдохнула Анора, и её пальцы снова впились в волосы вампирши, с силой прижимая её лицо обратно к себе, в сокровенную теплоту между своих бёдер, словно пытаясь заглушить в этом ощущении и стыд, и память о прошлой неловкости, и всё на свете. — Я и сама… удивлена.
* * *
Заправляя штаны, я бросил взгляд на грудь Лулы и её довольное лицо, измазанное в сперме, и вышел, пошел по коридору и нашёл Элю благодаря карте в одном из коридоров, ведущих к выходу, где она с помощью пары скелетов создавала хитроумную ловушку с заострёнными кольями.
— Ох, а ты уже в работе, да, Эля? — начал я, стараясь звучать максимально деловито и покровительственно.
— Да, выполняю твои распоряжения. О, и еще, я хотела спросить, когда мы повторим нашу… Ну, когда ты снова примешь меня… чтобы зачать сына?
— А что такое? — спросил я и обратил внимание, что она больше не прикрывает свой животик каждый раз при встрече.
— Я чувствую, что нам не удалось, и нужно обязательно… повторить.
— Хах, хорошо, без проблем, давай сегодня вечером у меня в спальне. О, и кстати, я тоже хотел с тобой поговорить. Насчёт твоего жилья. Понимаешь… тебе стоит остаться у меня еще на несколько…
— Я… я с удовольствием останусь у тебя! Мне все нравится. Рядом с тобой спокойнее.
В её тоне не было ни капли иронии или обиды, лишь искренняя радость и облегчение.
Я поспешно кивнул, пробормотал что-то вроде «отлично, тогда договорились» и ретировался.
Мои размышления по пути к трону прервал громкий, чавкающий звук, сопровождаемый довольным урчанием. Я свернул за угол и увидел ту самую «ходячую катастрофу». Мясной голем, явно соскучившись без дела, пристроился у стены и с явным удовольствием поглощал… камни. Хруст дробления смешивался с влажными чавкающими звуками.
Вот чёрт… — мелькнула у меня мысль. — А если он, не дай демонические силы, сожрёт что-нибудь действительно важное?
— Эй! — крикнул я, подходя ближе. — Прекрати жрать всякую хрень без разрешения! Это приказ! Хочешь перекусить — подойди к Косте, и он выдаст тебе что-нибудь, понял?
Голем прекратил жевать камень и уставился на меня своими блуждающими глазницами. Казалось, он задумался. Затем он медленно, с тяжёлым скрежетом, развернулся и поплёлся в сторону тронного зала, видимо, он прямо сейчас собрался требовать у Кости еду.
Надеюсь, он послушается, — с облегчением подумал я. — Но, пожалуй, стоило предупредить остальных, чтобы не оставлять без присмотра ничего ценного и «съедобного».
И пора бы поговорить с Сатой о нём.
Я нашёл её в склепе, у Костяного Древа. Она что-то очень интенсивно делала, ковыряясь в мастерах-черепах и что-то бормоча себе под нос на языке, который звучал как скрежет костей по стеклу.
— Сата, есть два вопроса, — прервал я её, стараясь не напугать. — Первый: что можно улучшить в разведке, чтобы не пропускать такие сюрпризы, как вчера?
— Господин, — она повернула ко мне свой безмятежный череп, её пальцы не прекращали работы. — Я уже работаю над этим. Предлагаю улучшить само Костяное Древо. Мы сможем увеличить радиус действия, удвоить количество одновременно контролируемых зомби-птиц и добавить функцию обнаружения массивных скоплений жизни или сильных магических сигнатур. Это должно помочь.
— Хорошо. Я подумаю. Теперь второй вопрос: мясной голем. Насколько его можно ещё «вооружить»? Есть ли предел?
— Теоретического предела я не знаю, — ответила Сата, и в её голосе послышались нотки живого научного интереса. — Это уникальная форма нежити, основанная на принципе адаптации. Но практические ограничения, безусловно, есть. Слишком большое количество поглощённых существ или артефактов может привести к нарушению целостности, потере управляемости или… непредсказуемым мутациям. Пока он стабилен, но я рекомендую проявлять осторожность. Мы можем попробовать дать ему поглотить что-то ещё, но небольшими порциями, наблюдая за реакцией.
— Понял. Буду иметь в виду, — я похлопал её по костяному плечу. — Продолжай в том же духе. Ты молодец.
Она кивнула и вернулась к своей работе, а я отправился тренироваться, повышать уровни боевых навыков, а после собрался прокачиваться путем жёсткой безостановочной ебли всех и вся. Мне нужно было повысить уровень, сильно повысить.
* * *
Где-то далеко, за лесом, недалеко от разоренной деревни, глубоко в шахте, в тронном зале, спрятанном в самых глубинах запутанных, пропахших смертью и старой паутиной пещер, царила зловещая, давящая тишина. Её нарушали лишь тихие, мерзкие звуки: чавканье, хруст хитина и постоянный, назойливый шелест сотен лапок, ползающих по камню.
Квисла, в своём новом истинном и ужасающем облике — гибриде ужасной женщины и телом массивного паука с чёрным, отливающим ядовитой синевой брюшком, — медленно и величаво шла по залу. Её многочисленные глаза, холодные и блестящие, как отполированные чёрные алмазы, безучастно скользили по окружающему её царству голода и отчаяния. Воздух был густым и тяжёлым, пахнущим разложением и сладковатой слизью.
Она остановилась перед двумя огромными пауками, размером чуть меньше, чем она сама, её «дочерьми» — малыми королевами. Каждая из них была размером с автобус, их брюшка, ещё недавно тугие и полные, теперь выглядели слегка впалыми. Они с жадностью, почти отчаянием, пожирали последние остатки добычи — тощие, почти безмякотные туши лесных зверей, принесённые последними удачливыми пауками-охотниками.
— Ешьте, мои дочери, ешьте, — её голос