Её взгляд, полный невыразимой скорби твари, обречённой вечно пожирать, чтобы творить, скользнул в угол зала. Там, в полумраке, среди тысяч яиц, копошились сотни мелких пауков. Движимые инстинктом и всепоглощающим голодом, они уже начали пожирать друг друга. Их тонкие, пронзительные писки, полные боли и отчаяния, наполняли воздух симфонией борьбы за выживание, где не было победителей, лишь отсрочка для сильнейших.
— Слабые… и голодные, — прошептала она, и в её голосе впервые зазвучала не физическая, а глубинная, экзистенциальная усталость. Усталость от вечного цикла: родить, чтобы пожрать; пожрать, чтобы родить.
Она повернулась обратно к дочерям, её изящная, почти человеческая рука с длинными острыми ногтями нежно провела по потёртому хитину брюшка одной из них.
— На вас, мои дочери, было потрачено всё. Все ресурсы, всё, что было. И это обернулось выгодой — мы стали сильны, мы потрясли наших врагов. Однако наша жадность… наш голод… породили новые проблемы. Всё в трёх километрах вокруг было сожрано. Выжжено. Нет зверей. Нет еды. Лес молчит.
Она задрала голову, её глаза сузились.
— А враг… те зелёные существа оказались сильны и умны. А также и те мёртвые, скелеты… их холодная, неумолимая мощь… С ними сейчас, в состоянии истощения, мне не совладать.
Но затем, в глубине её многочисленных глаз, вспыхнул знакомый, хищный, неугасимый огонёк. Огонёк воли к жизни, пусть и самой уродливой её формы.
— Однако я нашла уже нового врага. Более многочисленного… но… на вид слабого. Мягкого. Можно попробовать. — она облизнулась и обвела взглядом своих дочерей, и между ними пробежало безмолвное соглашение. — Скоро вы, мои малые королевы, и я, мы дадим новое потомство. Новую армию. И чтобы оно не жрало само себя с первого же дня… мы нападём. Обрушимся на них всем нашим голодом, всей нашей яростью. Посеем хаос и добудем ещё еды. И создадим ещё более сильных воинов. А затем пожрём всё… всё живое вокруг. Пока от этих земель не останется ничего, кроме тишины и нас.
Она выпрямилась во весь свой гигантский рост, её тень, уродливая и величественная, легла на всю стену тронного зала, поглощая скудный свет.
Голод должен был утолиться. Империя Квислы должна была расти. Любой ценой.
Глава 20
Сознание возвращалось ко мне медленно, пробиваясь сквозь бархатную тяжесть во всех мышцах. Последние обрывки сна уносились прочь, оставляя после себя лишь стойкое ощущение, что я — выжатый лимончик.
Я попытался перевернуться на бок и наткнулся на что-то мягкое, упругое и на удивление теплое.
— Ммм… Господин… — прошептала Балия, прижимаясь к моей руке грудью. Её пепельные волосы растрепались и защекотали мне нос. — Ты уже проснулся?
Прежде чем я успел ответить, по моему лицу скользнуло нечто прохладное, влажное и на удивление шершавое. Я приоткрыл один глаз. Передо мной, склонившись так, что её длинные тёмно-зелёные волосы почти касались моего лица, находилась Ольха. Её золотые глаза смотрели на меня с бездонной нежностью, а красный раздвоенный язычок только что, по всей видимости, завершил обход моих щёк.
— Доброе утро, господинс-с, — прошипела она, в её голосе звучало сладострастное удовлетворение. — Время… тренироватьс-сся.
— Еще пять минуточек… — пробубнил я и, обняв Балию, закрыл глаза, уткнувшись носом в её лицо.
Она в этот же момент отстранилась и лениво потянулась, затем, резко скинув с нас обоих простыню, проворчала, зарываясь лицом в подушку:
— Нет, господин… тебе пора на тренировку. А я еще полежу.
— Пять минуточек… — повторил я и тут же почувствовал, как мои ноги обвил хвост и дёрнул, срывая меня всего с кровати. — Бляяяяаааать!
Я с героическим звуком шлёпнулся на пол и тут же вскочил с криком:
— Какого черта⁈
— Господинсс-с приказал его будить. Я пыталась более нежными спосс-собами, но ты не просыпался… — произнесла Ольха, и я тут же вспомнил вчерашний вечер.
А, точно…
Вчера я несколько утомительных часов тренировался, махал мечом и использовал доступные мне навыки, но вскоре понял, что так я не смогу продолжать. Слишком уж было скучно, и присутствовало много отвлекающих сисек факторов.
А потом меня осенило.
Я ведь могу проводить спарринг со своими главными стражами, они у меня довольно разношёрстные, с уникальными навыками и классами. Если я буду тренироваться в спаррингах с ними, то наверняка добьюсь большего развития своей силы, чем в одиночку.
На этом решении я и остановился, после чего пошёл трахаться, и первыми на очереди стали Балия и Ольха. Сначала я их хорошенько выебал, а после на утро мы запланировали спарринг, и я приказал будить себя чего бы это не стоило.
А то ещё вчера каждая мышца отзывалась лёгкой болью — так сказать, приятным напоминанием об «упражнениях». И сейчас бы я сам точно не проснулся столь рано, лень бы победила.
— Спасибо, — сказал я и взглянул на Балию с завистью. — Как я понимаю… — я посмотрел на Ольху. — С тобой у нас первый спарринг?
— Да, верносс-с, — ответила она с довольной улыбкой, — а потом сс-спаривание для восстановлениясс-сс…
Балия открыла один глаз и посмотрела на меня, сказав:
— Это гениальный план, господин. Потратить силы, а потом их восстановить. Жаль, я так не могу… точнее, могу, но…
— Замолчи, — буркнул я от злости. — Я в процессе решения этого вопроса, и, кстати, я улучшил шпиль сбора маны, так что наш уровень потихоньку будет расти.
— Слишком медленно… — сказала она и уткнулась в подушку.
Я смерил Балию недовольным взглядом и обернулся к наге.
— Хм, ладно, пошли, Ольха.
Она кивнула, и мы вышли в коридор.
— А… разве то, что мысс-с делали прошлой ночью, не сс-считается тренировкой? — наивно спросила нага. Она выглядела искренне озадаченной. Её красивое лицо выражало непонимание. — Было много движений… Напряжениесс-с… Пот… Ты был очень выносс-слив. Мыс-сшцы горели.
— Это, моя дорогая… тоже важный процесс и явно укрепляющий, но за настоящую тренировку не сгодится.
— Нусс-с… не согласна, мне это больше нравитс-ся.
— И мне. — усмехнулся я. — Вот поэтому мы и решили совмещать полезное с приятным.
Через несколько минут мы были у цели.
Тренировочный зал встретил нас знакомым эхом — звоном металла, глухими ударами о