А тот даже не моргнул. Снова мерзко ухмыльнулся и заявил:
— Это неважно. И кроме того, что я уже сказал, вы от меня ничего не услышите.
— Услышу, — возразил я спокойно. — Вопрос только в том, как быстро и каким способом я заставлю тебя заговорить.
Хлыщ посмотрел на меня так, словно перед ним стоял мальчишка, усмехнулся и произнёс:
— И не вздумайте снова показывать свои магические штучки, господин Оливар.
— Зачем мне их показывать? — ответил я и тоже улыбнулся. — Я и без магии справлюсь.
Почему-то эти слова развеселили Фиркана, и его ухмылка стала ещё шире. И вот прям такая мерзкая и самодовольная морда у него была в этот момент, что прям просила кулака. И не просто просила, а настоятельно требовала.
И тогда я подумал: а почему бы собственно и нет? Зачем отказывать себе в маленьких удовольствиях, если можно не отказывать?
Рука будто сама пошла — я ударил коротко, без замаха. Прямо в нос. Кулак встретил мягкое сопротивление, послышался сухой хруст ломающегося хряща, Фиркан отшатнулся, заорал так, будто его начали резать, и схватился за лицо. Сквозь пальцы у него потекла кровь.
Хороший удар получился. Идеальный в сложившейся ситуации: выпендрёжнику было больно, но сознание он не потерял. Отец и Эрлонт переглянулись и с удивлением посмотрели на меня — оба не ожидали такого хода.
— Всё нормально, — сказал я им, после чего приблизился к Фиркану и задал ему всё тот же вопрос: — Кто тебя прислал?
Посыльный выпучил на меня глаза, полные ненависти, и прохрипел:
— Ты за это ответишь…
— Ответ неверный, — сказал я спокойно и снова ударил туда же, в сломанный нос, сквозь его ладони.
Фиркан рухнул на колени, взвыл совсем уже дико и, казалось, даже забыл про меня. Пришлось напомнить хорошим пинком в живот. Выглядело жёстко, но это было вопросом дисциплины, а не жестокости — чтобы хлыщ уже точно понял: всё по-взрослому. После этого я схватил его за ворот, чуть встряхнул и проговорил медленно по слогам:
— Кто те-бя по-слал?
Фиркан продолжал стоять на коленях, сипло дышал, кровь с его лица и ладоней капала на землю, но отвечать он не спешил.
— Ты меня вообще слышишь? — спросил я.
— Слышу, — прошипел посыльный.
— Тогда я жду ответ на свой вопрос, — напомнил я. — Но в этот раз в случае неверного ответа я вырву тебе коленные чашечки. Безо всякой магии, как и обещал. А без магии это будет намного больнее.
Фиркан вздрогнул, замотал головой и ответил:
— Не бей… Я скажу, всё скажу…
Я отступил на пару шагов, а посыльный так и стоял на коленях, подвывая и захлёбываясь соплями и кровью. Отец, как мне показалось, побледневший, смотрел на меня так, словно я только что избил самого барона Бильдорна-старшего. Эрлонт тоже был впечатлён. Кучер Фиркана вообще куда-то спрятался на всякий случай.
— Вы же видели, я несколько раз пытался по-хорошему, — сказал я отцу и брату. — Но если человек — идиот, то там по-хорошему не получается.
После этого я слегка пнул Фиркана носком сапога по рёбрам и сказал:
— Вставай уже и рассказывай, кто тебя послал.
Посыльный барона, пошатываясь, поднялся, убрал окровавленные руки от лица и выдавил сквозь зубы:
— Граст.
— А старший Бильдорн знает об этой инициативе?
— Нет.
Вот теперь всё сложилось. Вспомнилось, каким взглядом в прошлый раз Бильдорн-старшой посмотрел на меня, когда я назвал своё имя. Тогда я подумал, что мне показалось — слишком уж барон скуп на эмоции, но теперь сомнений не осталось — тот взгляд был удивлением. Старик не знал о том, что его сын вызвал одного из Оливаров на дежурство. В тот раз тоже всем стоял Граст. Самовольничал гадёныш.
— И в прошлый раз тоже Граст тебя отравил, а старик не знал ничего? — уточнил я.
Фиркан ничего не ответил, лишь опустил взгляд в землю. Я тут же отвесил ему лёгкую, но звонкую затрещину — не больно, зато в чувство приводит сразу.
— Про коленные чашечки уже забыл? — поинтересовался я.
Посыльный вздрогнул и, не поднимая головы, буркнул:
— Да… и в прошлый раз это был Граст.
— Поздравляю всех, дело раскрыто! — усмехнувшись, сказал я и, снова схватив посыльного за шиворот, подтянул его к себе и проговорил ему в самое ухо: — Передай Грасту: ещё одна такая выходка, и я всё расскажу его отцу. А заодно напишу жалобу в Имперскую канцелярию. Думаю, там оценят, как младший Бильдорн использует власть, чтобы травить соседей и нарушает запрет Императора — привлекает членов одной семьи для дежурства чаще одного раза в месяц.
После этого я отвесил Фиркану ещё одну затрещину — для закрепления материала и добавил:
— А теперь пошёл вон! У нас сегодня, конечно, праздник, но клоунов мы не заказывали.
Посыльный на это ничего не ответил. Держась за нос, он поспешил к экипажу, залез внутрь, хлопнул дверцей и затаился. Испуганный кучер занял своё место, стегнул коней, и экипаж укатил прочь. А мы с отцом и братом стояли и смотрели ему вслед. Когда он исчез за поворотом дороги, отец тяжело вздохнул и сказал:
— Испортили тебе день рождения, сынок.
— Наоборот, — возразил я. — Граст мне уважение оказал. Возможность дать в морду Фиркану — это отличный подарок на день рождения.
Эрлонт не выдержал первым — рассмеялся. Потом и отец, хоть и пытался сохранять серьёзность, хмыкнул, прикрыв рот рукой. Через минуту смеялись уже все трое. Напряжение спало, и вечер снова стал замечательным.
Глава 20
— Всё-таки стоило тогда к старшему Бильдорну пойти, — сказал отец, просмеявшись. — Раз он, выходит, и вправду ничего не знал.
— Не стоило, — ответил я. — Нам перед ними унижаться не к лицу. Отдежурили, и всё. Через два месяца придёт наша очередь — снова отдежурим. Не вопрос. Я теперь знаю, что это такое и как там выживать.
Отец с братом посмотрели на меня с уважением и даже восхищением, а я сказал:
— Пойдёмте ужинать, а то там всё уже, наверное, остыло.
Спорить со мной никто не стал, и мы направились к дому. Вернувшись, застали мать в гостиной. Она сразу же подбежала к нам и встревоженно