– Более чем.
– Когда же мы увидим кольцо?
– Всему свое время. А ваше время, кстати, как раз вышло, так что позвольте мне, пожалуйста, продолжить свой путь. У меня все-таки гонка сегодня. И не суйтесь на трек!
Журналисты неохотно расступились, пропуская меня к боксам. Кто-то еще пытался задавать вопросы, но я уже игнорировал. Теперь у этих акул есть на меня кое-что. Приукрасить, кое-где приврать – и сенсация готова. Ну и пусть. Сейчас мне нужно думать только о кубке. Но почему-то я думаю о Саре и о музыке, которая ей нравится. И в голове у меня вертится одна из песен Static-X, пока я вышагиваю к гаражам по антрацитовому покрытию. «Invincible». Непобедимый. Это обо мне – или все-таки о ней?
Фрай должна отработать до полудня в салоне, закончить все свои дела, закрыть помещение, а затем направиться прямо сюда. Я хочу выиграть ради нее. Она заслуживает самого лучшего. Быть с победителем.
Хэнк встретил меня у ворот гаража, мы перекинулись парой фраз и вошли внутрь. Некоторые уже были здесь, хлопотали над своими болидами вместе с механиками. Стандартная процедура перепроверки каждого винтика перед важным заездом – изнурительная и нервная. Ни двигатель, ни трансмиссия, ни шины не должны отказать в самый ответственный момент. От этого зависит твоя победа, а может, и жизнь.
– Утро доброе, парни.
По взглядам, направленным на меня, стало ясно, что не все к этому дню сохранили способность радоваться простым вещам вроде погоды или встречи с друзьями. Мало кто ответил мне вслух – многие просто кивнули и продолжили свои дела. Крохотные молнии напряжения искрили в воздухе тут и там, создавая неповторимую стрессовую атмосферу, когда каждый хочет избавиться от нервирующей тишины, но продолжает молчать.
Никто не желал и на минуту отвлекаться от подготовки: шутить, болтать, обсуждать что-либо сегодня не в планах. Пока меня не было, пилоты успели настроиться на волну максимальной серьезности и концентрации.
А я уже и забыл, что именно так все и бывает перед чемпионатом. Мы намеренно отдаляемся друг от друга, даже если вчера были лучшими друзьями, пили вместе или стирали друг другу форму. Так удобнее конкурировать на треке. Ничего личного, только карьера. И на один день необходимо забыть, кто мы друг другу, чтобы совесть и привязанность не помешали взять кубок. Зато механики вели себя как обычно – открыто и приветливо.
Я снял с крючка запачканный машинным маслом фартук, перчатки, ящик с инструментами и направился к болиду номер восемьдесят пять вместе с Хэнком. Сара говорила, что когда впервые увидела наши автомобили вблизи, они напомнили ей насекомых – блестящий хитин, яркие цвета, необычно изогнутые линии, хищные формы. Странно, что это сравнение, теперь такое очевидное, никогда не приходило мне в голову. Все-таки она творческий человек со скульпторской жилкой.
Пока мы с Хэнком проверяли исправность механизмов, он с охотой поведал мне о планах на ближайшие часы. Прибудет независимая инспекция, прочешут трассу на наличие технических нарушений, проверят газон, разметку, чистоту покрытия, углы поворотов. В общем, все особенности трека, отвечающие за пригодность и безопасность во время заезда.
– Вообще очень много всего нужно успеть проверить, – рассказывал Хэнк, подавая мне клеммы. – Состояние пит-стопов, например. Действительно ли они оборудованы, как требуется. От количества запасных шин до бутылок с водой. Эти три дня перед чемпионатом – сумасшедший дом. Сплошные осмотры, выверки, ревизии. И пусть хоть что-то будет не на своем месте – получат все. Кроме пилотов, конечно.
– Ну да, – хмыкнул я. – Наше дело маленькое – сел и поехал. А кто приведет Гранж Пул Драйв в нужное состояние?
Хэнк никогда не понимал моего сарказма, наверное, поэтому мы так хорошо общались – обидеть его было невозможно. Да и не хотелось никогда.
– Вот и я о чем. Гонка начинается через, – он приподнял запястье, – три с половиной часа, грубо говоря, а работы еще непочатый край, и когда все успеть, когда?
– Так говоришь, будто один тут все делаешь.
– Нет, разумеется. Так я и не за себя возмущаюсь. Еще и трибуны, представь. Все обойти – вдруг взрывное устройство подложили? И нельзя этого не сделать – все строго по протоколу, понимаешь? И никого не волнует, что только идиоту придет в голову взрывать Гранж Пул Драйв. Такие глупости.
Каждый раз одно и то же. Головная боль, нервы, причитания Хэнка. Типовые приготовления, к которым уже можно было привыкнуть, но проходит три года, и мы заново обсуждаем их, будто все это происходит впервые. Наверное, это часть ритуала, который помогает немного отвлечься, избавиться от удушающего волнения.
Подготовительные процессы шли своим чередом, а солнце все поднималось, чтобы достичь зенита и поведать оттуда, кто достоин кубка Дарта Хауэлла. Одним из последних на Гранж Пул Драйв явился пилот, больше других уверенный в своей победе. Билл коротко взглянул в нашу сторону – мы тогда уже покончили с болидами и вышли наружу – и направился в гараж, где почти никого не осталось. Не знаю почему, но мне не понравилась его походка. Я смотрел ему вслед и думал, что Хартингтон ведет себя как-то неестественно. Может быть, от подавленного волнения. Все мы люди, в конце концов. Даже самые паршивые из нас.
С Биллом мы, кажется, все решили еще в тот вечер, когда он провоцировал меня в музее. Я никогда не рассказывал Саре, каким он бывает ублюдком, и впредь не собираюсь. Просто я хорошо знаю Билла: видел, какой он, когда забывает о своих родителях, статусе в обществе, материальном положении. Становится совершенно нормальным парнем без комплекса бога и довлеющего тщеславия. И я слишком точно помню Билла адекватным, чтобы выставлять его перед Сарой только с негативной стороны. В глубине души он обычный, в нем всего понемножку, но что происходит с ним сейчас, мне не совсем понятно. Может, старшие Хартингтоны действительно ведут свою игру, вот и сделали из сына марионетку.
В тот вечер, когда я предложил ему выйти наружу, он собирался драться, но я этого не планировал. Хотя кулаки чесались, особенно после того, как я увидел, что Хартингтон прикасается к моей Саре. Билл предложил пари: тот, кто выиграет чемпионат, получает не только кубок, но и Фрай. Тот, кто проигрывает, отказывается от девушки навсегда. Он был уверен, что я, с присущими мне азартом и любовью соревноваться, особенно со своим главным конкурентом, без раздумий соглашусь. Но он ошибся. Старый Гектор, который был до Сары, наверное, так и сделал бы. Но эта необыкновенная девушка изменила меня в лучшую