– Впервые слышу о таком принципе, – фыркнула я, показывая тем самым, что женщины устроены иначе.
– Этим и отличаются логический склад ума мужчины и подчиненный эмоциям разум женщины.
Мои губы дернулись, выражая пренебрежение. Егор улыбнулся и продолжил:
– Следующим пунктом в нестыковках подражателя было убийство Ирины. В обряде Иволгина ни слова о ней. Она никак не мешала сверхсуществу появиться на свет, но мешала настоящему преступнику избежать наказания, так как единственная могла опознать дочерей. Как только ее не стало, опознанием занимались все, кто хоть как-то был знаком с семьей Иволгиных. А еще те самые записки писателя, в которых, как мы уже знаем, Яна намеренно оставляла лжеподсказки для милиции.
– Да, глупой ее не назовешь, – вздохнула я, невольно восхищаясь такой продуманной и смелой игрой.
– Она проделала большую работу. Ей помогло ее психическое расстройство и желание отомстить. Вместе они составили смертельный тандем.
– Психическое расстройство?
– Да, Бурякова рассказала тебе подлинный разговор, который произошел между главврачом психушки Ивановым и Ириной Иволгиной. Она умолчала лишь о том, что он имел в виду не какого-то мифического двойника писателя, а его дочь. У Иволгина незадолго до смерти диагностировали начальную стадию шизофрении, вызванную, как ты, наверное, догадалась, менингитом, перенесенным в молодости. Но она опустила подробности того, что мать Яны уже обращалась за помощью к Иванову, когда у дочери начались головные боли, появилась нелюдимость, эмоциональная отрешенность. Он осмотрел тогда девочку и прописал ей лечение. Чтобы не портить ребенку жизнь, мать просила сделать это неофициально. Так же как несколькими годами позже Ирина Иволгина. Она рассудила правильно: пролетарский писатель, пишущий о подвиге советского народа, не может быть сумасшедшим. Это бы лишило ее мужа всего, за что тот получал очень неплохие деньги, – тиражей, встреч с читателями. Она договорилась с доктором Ивановым о лечении, а позже, когда Иволгин узнал о ее интрижке с твоим отцом и дело запахло разводом, пообещала заплатить ему за липовое заключение, по которому Иволгин признавался невменяемым. В этом случае она смогла бы оформить над ним опеку. Но было еще одно препятствие на ее пути к богатству – его дочь Яна. Тогда-то доктор, я полагаю, в счет будущих гонораров и вспомнил ту историю с проблемами Яны. Не думаю, что у Яны бы подтвердилась шизофрения, как и у ее отца, но дело по оформлению поддельных документов было поставлено у Иванова на широкую ногу. Ирина была уверена, что оно выгорит. Именно из-за того разговора он и отправил на пенсию старуху Бурякову. Та решила, что лучше ей принять предложение главврача и не испытывать судьбу. Пожилая женщина вполне могла переутомиться на работе и умереть, скажем, от сердечного приступа.
– Все это, конечно, здорово, но ты забываешь, что у Яны было алиби на день убийства мачехи. Ее видели соседи. Что ты на это скажешь, Шерлок?
– Ты права. Но ни один из них не разговаривал с ней. Все видели ее в окне писательского флигеля, которое очень удобно выходило на улицу. Помнишь пружину, которую мы нашли в наш первый визит на писательском столе? Мне она сразу показалась подозрительной. Слишком большая, не подходила ни к чему, что мы увидели в комнате. А значит… Мы видели далеко не все.
– Ну да, ну да, и тогда тебе пришла мысль, что в музыкальной шкатулке зашифровано послание, – тут же добавила я. – Признаться честно, я тогда подумала, что ты того… сумасшедший.
– Знаю. Но ведь сработало.
– То есть ты был совсем не уверен, что тебе удастся что-то найти?
– Почти уверен, а это не так мало. Но ты тоже проявила себя бойцом. Правильно определила мотив – деньги, но неверно выбрала направление расследования. Да, продажный следователь прокуратуры Петренко оказался асоциальным элементом, но он игрок, а значит, подвержен жажде риска. На нашего преступника непохоже. Наоборот, убийца действовал хладнокровно и планомерно. Отступи он хоть на миллиметр от плана, тот бы рухнул как карточный домик. Да и не стал бы Петренко так подставляться, имея лишь отдаленное представление о писательских деньгах. Нет, наш убийца был в этом уверен, а значит, как мы уже решили, был вхож в семью. Но Петренко все же получил свою долю писательских богатств. Яна не упомянула об этом в нашем разговоре, но я почти уверен, что она подкинула ему пару тысяч, чтобы он поспешил закрыть дело.
– Ты не можешь знать об этом наверняка, – возмутилась я.
– Нет, но я проверил информацию, которую дал тебе о нем приятель твоего отца.
– Это Иванихин, что ли? И как ты ее проверил?
– Не важно. Я ведь журналист, у меня свои методы воздействия на людей. – Егор многозначительно поднял вверх брови. – Поговорил с его женой. Она рассказала мне, что у мужа были денежные проблемы. Он даже хотел разменять их однушку на комнату с доплатой. Но потом отказался от этой идеи и уехал в поселок. Она не знает, каким образом ему удалось поправить свое финансовое положение, да и не хочет знать. Я думаю, дело было так: Яна подсунула в одну из шкатулок или книг деньги с таким прицелом, чтобы их нашел именно Петренко. Откуда она узнала о его проблемах, остается для меня