52
Равно клянемся вам, Господь и Люцифер. – То же в ст. 1450 – клятва, которую произносят отпавшие Ангелы и которую они повторяют в IV действии («чтоб ни один не смел отречься маловер»), по всей вероятности, заимствована из апокрифической «Книги Еноха» (VI, 1–6): «И Шемихазай, вождь их, сказал: „Боюсь, что вы не посмеете этого сделать, и я один буду повинен в великом грехе“. И сказали Ангелы: „Поклянемся великой клятвой, что сделаем то и не отступим“. Правда, в «Книге Еноха» Ангелы собираются не воевать с Богом, а всего лишь сойти с Небес и «познать» земных дочерей; см. примеч. 38 к ст. 454 «Ноя», где Вондел от этого апокрифа отмежевывается.
53
Властолюбие порушит. – Мотив властолюбия целиком совпадает у Вондела с мотивом зависти – первейшей причины восстания Ангелов.
54
На грани молнии принесена тобой… – Как и в примеч. 42 к ст. 308 данной трагедии, обращаем внимание читателя на резкую «материализацию» небесных предметов у Вондела: Михаил приносит клятву «на грани молнии». В чисто барочных образах Вондел достигает здесь вершин своего поэтического мастерства.
55
Считай, что третья часть примкнула к нам бойцов… – Откровение, XII, 4.
56
Ты лучшей воссиял среди Господних роз… – Изложение цитаты из Книги пророка Иезекииля, второго из важнейших ветхозаветных источников легенды о Люцифере.
57
Что в сердце ты речешь… – У пророка Исайи (XIV, 13): «А говорил в сердце своем»; основополагающая цитата снова и снова варьируется Вонделом, но каждый раз в новом аспекте.
58
Твоя, Архангел, рать погибнет от гордыни! – Здесь впервые в тексте драмы Люцифер назван Архангелом.
59
…чем угрожал коварный лунный серп… – По Вонделу, Люцифер выстраивает свои войска в форме полумесяца. Основным политическим противником Священной Римской империи (императору которой Вондел посвятил драму) была Османская империя, и здесь прочитывается еще один возможный прототип Люцифера как собирательного образа – ислам, как-никак отколовшийся в свое время именно от христианства; не исключено, что именно этим и объясняется «коранический» мотив отпадения Люцифера.
60
Был треугольником наш грозный сонм построен… – Строй войск Михаила – треугольный, намек на христианскую Троицу, в противоположность диавольскому (и исламскому) полумесяцу: ислам настойчиво повторяет, что пророк Магомет получил от Бога подтверждение лживости христианского догмата Троицы.
61
Безбожный Орион – Орион, Гидра, Медведицы. – Вондел дает демонам имена созвездий.
62
Собою семь зверей явил одновременно… – Превращение Люцифера в семь зверей символизирует семь смертных грехов.
63
Кто Божья облика не зрит во человеке. – По мнению ряда специалистов, сюжет и действие собственно «Люцифера» здесь заканчиваются, здесь же исчерпывается разработка материала, почерпнутого Вонделом из вступительного монолога Сатаны в «Адаме изгнанном» Гроция. Не следует забывать, однако, что, отсылая еще в самом начале действия Аполлиона составить доклад об Эдеме, Люцифер проявил интерес именно к человеку – к объекту его последующих происков. Таким образом, вместе с падением Ангелов тема для Вондела еще далеко не была исчерпана. Однако шестидесятисемилетний поэт, видимо, не был уверен, что ему хватит сил написать еще одну трагедию, поэтому весь дальнейший текст в «Люцифере» представляет собою конспект будущей драмы «Адам в изгнании», где те же самые события развернутся в широкое сценическое полотно.
64
Ты, кто не укротил, но лишь осилил нас! – Ср. в I песни «Потерянного рая» Мильтона слова Сатаны:
…пройдя
Горнило битв, не ослабели мы,
Но закалились и теперь верней
Мы вправе на победу уповать:
В грядущей схватке, хитрость применив,
Напружив силы, низложить Тирана,
Который нынче, празднуя триумф,
Ликует в Небесах самодержавно!
(Пер. Арк. Штейнберга)
Ср. также со вступительным монологом Люцифера в «Адаме в изгнании» и со вступительным монологом Сатаны в «Адаме изгнанном» Гроция.
65
Так молвит Люцифер, и Велиала шлет… – Люцифер в написанной спустя десять лет второй части трилогии пошлет совращать человеческую чету не Велиала, а Асмодея, «демона противобрачия», лишь тот уже, в свою очередь, пошлет своего оруженосца Велиала; одобрение по поводу удачного совращения от Люцифера тоже целиком достанется Асмодею. Между тем в рассказе Гавриила нет противоречия с дальнейшим текстом: в конечном счете, Гавриил лишь не сообщает Ангелам о посредничестве Асмодея, в остальном его рассказ точно следует будущему тексту «Адама в изгнании».
66
Им предстает Господь… – По Библии, в этот момент Адаму и Еве действительно является сам Бог; по Гроцию – над сценой звучит «Глас Божий».
67
Озия… Азария… Македа (и далее до ст. 2165). – Все три имени встречаются в Библии, но не как имена Ангелов. Почему Вондел назвал именно эти три имени – по сей день остается причиной споров в нидерландистике. Ключ к пониманию, возможно, содержится все в той же неканонической «Книге Товита», где Рафаил говорит о себе: «Я – Азария, сын Анания Великого». Если Азария – просто второе имя Рафаила, то, возможно, Озия и Македа – просто вторые имена прочих главных Архангелов (Гавриила и Уриила).
Е. Витковский