Новое время. Ситуация меняется с наступлением эпохи Великих географических открытий и коперниканского переворота, который стал началом научной революции. Характерно, что столь значимый для науки период начался именно с изучения Земли и перехода к гелиоцентрической модели. С одной стороны, это лишило Землю прежнего центрального положения в космологиях и философских учениях, а с другой – сделало ее центром научных споров, часто связанных с более общими и отвлеченными вопросами: о человеке, пространстве, бесконечности и так далее.
Несмотря на то что до появления геологии как отдельной научной дисциплины оставалось более двух столетий, именно с открытий Николая Коперника и первой научной революции начинается размежевание философского и научного взгляда на Землю. Со временем образ ученого принимает знакомые нам черты. Это уже не философ или богослов – у него появляется специализация и конкретный предмет исследования. Несколько веков развития научного знания показывают, что Земля не уходила из поля внимания самых различных авторов: от первых профессиональных картографов до Лейбница с его текстом «Первоземля». История наук о Земле вполне совпадает с историей других естественных наук, вписываясь в их общий контекст развития, а вот с философией начинает совпадать все меньше.
Меняются и отношения с природой. Как мы уже говорили, природу стали рассматривать как упорядоченную и рациональную систему, управляемую универсальными законами. Этот взгляд во многом сформировался под влиянием научной революции и работ Фрэнсиса Бэкона, Рене Декарта и Исаака Ньютона. Природу больше не воспринимали как одухотворенную или мистическую сущность, а понимали как сложный механизм, подчиненный логике и математическим законам. Рациональное восприятие мира стимулировало развитие наук, в частности – физики и механики, в которых природа стала объектом систематического изучения и объяснения. Одновременно с этим природу начали рассматривать как неисчерпаемый ресурс и пространство для освоения. Человек больше не ощущал себя частью гармоничного целого, но видел в природе источник богатств и возможностей. Неслучайно тот же Слотердайк заметил:
…главной идеей Нового времени оказалась идея Магеллана, а не Коперника. Ведь главный факт Нового времени состоит не в том, что Земля вращается вокруг Солнца, а в том, что деньги огибают Землю[21].
Рождается ресурсная история, которая становится возможна после радикальных изменений в отношениях человека и пространства, человека и природы – и, конечно, Земли. Похожие отношения с природой сохраняются и сейчас, несмотря на все попытки экологов изменить ситуацию.
Наше время. Как скажет Бруно Латур, теперь природа мертва – великий Пан умер, и это хорошо. В провокационных словах французского ученого скрыт простой смысл: концепт природы мертв. То есть восприятию, которое мыслит природу как единое беспроблемное целое, нечто простое для понимания и для научного препарирования, пришел конец. Обратимся к цитате Латура:
Когда неистовые экологи с дрожью в голосе восклицают: «Природа скоро умрет», то сами не знают, насколько они правы. Слава Богу, природа умрет. Да, великий Пан умер! После смерти Бога и человека природе тоже пора на покой[22].
Латур фиксирует очень важную для геофилософии вещь: после смерти Бога и человека природе тоже пора на покой… Латур говорит о природе в единичном числе, о Природе с большой буквы – именно она закончилась. Но можно ли сказать, что закончилась и земля? Пожалуй, да, но она закончилась (опять же, как концепт) совсем недавно, когда мы заговорили о нечеловеческой оптике философских исследований и идеи множества природы[23]. Это был конец единичной земли. Теперь ее понимание представлено во множественном виде – и это одна из ключевых точек, с которых начинается разговор о геофилософии в контексте современной мысли.
Геофилософия как часть современной философии
Если говорить о геофилософии в контексте современности, то тут нельзя обойтись без постгуманизма и нового материализма. Эти «-измы» определяют облик многих актуальных текстов. Некоторые из авторов, которых мы можем причислить к развивающим эти тенденции, также пишут о земле. О них мы еще будем говорить, но пока отметим те точки, где пересекается геофилософия и современная философия.
Так, в рамках постгуманизма земля (а с ней и природа) начинает осмысляться по-новому, в отрыве от традиционных антропоцентричных моделей мышления. Например, Тимоти Мортон, Джейн Беннет, Карен Барад предлагают взглянуть на природу как на активного участника мира, наделенного собственной агентностью и внутренней динамикой. Мортон в концепции гиперобъектов описывает природные явления (например, климатические изменения) как настолько масштабные и длительные процессы, что они выходят за пределы человеческого восприятия и контроля. Беннет в своей работе «Пульсирующая материя» развивает идеи неовитализма, утверждая, что вся материя обладает собственной внутренней активностью. В этой новой философии природы земля воспринимается не как пассивный фон для человеческой деятельности, а как живой, активный и автономный элемент сложной сети существования. Исследовательница философии и квантовой физики Карен Барад определяет постгуманизм как радикальный натурализм:
Постгуманизм можно понимать как радикальный критический натурализм – подход, который воспринимает людей как часть природы, а практики познания – как естественные процессы взаимодействия с миром и как его часть. Получается, что признание человека частью природы влечет за собой одновременное признание и того, что наше понимание природы как явления, раскрывающегося через научную действительность, приводит к признанию важного факта: научная практика является естественным процессом, а не внешним воздействием на природный мир[24].
Таким образом, меняются и исследования земли. Постгуманизм стремится преодолеть прежние оппозиции между субъектом и объектом, размывая границы между человеком и миром вокруг него. Постгуманизм предлагает способы мышления о земле и ее процессах, в которых человек перестает быть центром мироздания. На первый же план выходит взаимодействие множества разнородных акторов – людей, животных, технологий, геологических и климатических процессов. Это заставляет пересмотреть понятие природы как отдельной сферы и увидеть землю как динамическую, взаимосвязанную систему, где все элементы – от горных пород до искусственных объектов – влияют друг на друга. Такой подход подрывает привычные схемы «человек – господин» и «природа – ресурс» и создает пространство для более устойчивых отношений с Землей.
Другим важным аспектом постгуманистической мысли и геофилософии является темный поворот, который акцентирует внимание на тревожной сущности земли и мира объектов. Земля больше не воспринимается как гармоничное и дружелюбное пространство, а раскрывается как нечто чуждое, пугающее и непредсказуемое. Такое восприятие усиливает идею о непознаваемости природы, где любые объекты – от ледников до микробов – обладают скрытыми свойствами, не подвластными человеческому контролю. Темный поворот разрушает иллюзию управляемости мира и заставляет переосмыслить роль человека