— Мы ударим здесь! — Прокомментировал я свои действия.
— Мой команданте… — Полковник стоял абсолютно растерянным похоже он ожидал, что я в одиночку и с голыми руками ринусь штурмовать Париж, нет я бы мог, но не сегодня…
— Позови Мотондо и других племенных вождей, пора начинать операцию «Черная гадюка», пора напомнить генералу Морису, что даже у смертельно раненной ядовитой змеи ядовитые зубы и наш яд не в клыках, а в головах его солдат…
Операция «Черная гадюка»
Абсолютно темной безлунной ночью Мотондо и десяток его лучших воинов, почти голыми двинулись в сторону позиций врага. Лишь к набедренным повязкам была привязана флага с разведенным водой спиртом и мешочек с табаком, валюта понятная и принимаемая солдатами любой армии мира. Да в своих руках они несли какую-то рванину бывшую когда-то одеждой, дабы не блеснула случайно сталь ножей…
Первым через канализационную трубу на нейтральную полосу третьего пехотного будто самая настоящая «гадюка» выполз молчаливый парень Бакари. Он точно знал в данном секторе работали его земляки из народности моси, там служил его двоюродный брат… Довольно быстро он нашел своего брата, но тот не сидел в теплом блиндаже*, а ютился на сырой земле в одной из воронок и чистил свое оружие, дабы оно не подвело в бою… Он подал сигнал чуть присвиснув, едва-едва на пределе слышимости.
Теплом блиндаже*- для некоторых будет открытие, но ночью в Африке бывает достаточно холодно. Понятно это не Сибирские морозы — 40, но когда ты привык к теплому, точнее жаркому климату и теплолюбив, то для тебя это настоящий «мороз»…
— Французский лейтенант дрыхнет в своем блиндаже, он пьет коньяк, пока мы гнем свои спины на непосильных работах и подыхаем. — Сообщил двоюродный брат «черной гадюке» информацию, будто продолжая давно начатый разговор.
— Команданте дает землю, тебе и членам твоей семьи всем желающим, самую настоящую землю брат, а еще платит целых сто долларов за каждую винтовку, что перейдет на его сторону. — И он кивнул на оружие в руках брата. Сто долларов безумные деньги для простого солдата…
— Хорошо вам, а нас завтра французские собаки снова погонят на пулеметы на верную смерть, а сзади заградительные отряды. — Пожаловался солдат вражеской армии.
— У нас есть план, но решать вам… — Бакари не приказал, он лишь поделился информацией.
Да это был не приказ, а выбор, выбор между достойной жизнью и глупой смертью за чужие интересы. Потому Мотондо и его бойцы прошли мимо позиций данной роты, их просто не заметили. Назад они возвращались уже с пулеметами заград-отрядов, воины племени не умели стрелять, но им было кому передать такое нужное стрелковое оружие…
Лейтенант Бушар вышел из своего блиндажа, ужасно болела голова после вчерашнего. Его рота напоминало какое-то стадо, редкая цепочка солдат стояла будто толпа баранов возле блиндажа и пялилась на своего командира.
— Что черт возьми происходит? Где остальные? — Попытался возмутиться Бушар.
Вместо ответа сержант Демба человек с лицом будто выструганным из цельного куска дерева, точнее черного дерева поднял свою винтовку и выстрелил лейтенанту в грудь.
— Больше никаких атак, мы воюем за команданте Таннена. — Ответил он умирающему командиру и плюнул на его мундир.
В штабе генерала Шалля царил хаос. Доклады каждую минуту один безумнее другого, трудно было поверить в происходящее…
— Третий пехотный полк отказался наступать!
— В секторе третьего пехотного фиксируют переход роты солдат под знамена повстанцев, они атакуют легионеров мой генераль…
* * *
Связь с первым батальном второго пехотного полка потеряна!
— Поступают сообщения о братаниях!
Шалль сгреб со стола карту и швырнул ее на пол.
— Какое братание⁈ Это предательство! Подлое, низкое предательство, мерзкий удар в спину этих грязных, неблагодарных обезьян!
— Мой генераль, резко растут потери среди солдат иностранного легиона. — Начал осторожно говорить адъютант…
— Грязные повстанцы теснят моих солдат⁈ Никогда не поверю! — Возмутился Шалль.
— Нет они несут самые тяжелые потери не от мятежников, а от своих же бывших солдат нашей армии. Предатели знают все наши слабые места в обороне.
Шалль Морис был раздавлен он был вынужден сражаться с тактикой, которую не описывали ни в одном военном учебнике. Это была игра не по правилам, еще немного и он разрыдается и закричит, что «так не воюют», но именно так воевал русский гопник, наплевав на любые правила и запреты.
Развязка для объединенных французских сил наступила через три дня. То, что началось как маленький локальный пожар, разгорелось до всепожирающего пламени лесного пожарища! Новость о том, что «Таннен раздает землю и доллары», будто дурное поветрие, эпидемия, зараза, чума! Попадала из одного подразделения аборигенов в другое. Ведь каждый отдельный полк, батальон, рота и даже взвод интересовались, отчего товарищи перешли на сторону врага?..
Легионеры иностранного легиона и французские десантники мало того, что остались без поддержки колониальных армий, их постоянно атаковали вчерашние союзники, образовывались локальные котлы, элита французской армии несла колоссальные потери резко оказавшись в тотальном меньшинстве…
На четвертый день к Стальному городу стали подъезжать белые машины и целые автобусы на них была символика ООН на некоторых «красный крест» — это были наблюдатели из ООН…
Генерал Шалль получил приказ из Парижа: «Немедленно прекратить СВОЕ БЕЗУМИЕ и начать отвод войск на заранее подготовленные позиции». — Его делали крайним, получается Париж ничего не знал, просто один «безумный генерал» вот так за здорово живешь организовал поход шести армий и от нечего делать устроил кровавую мясорубку. Шалль был в бешенстве, его как какую-то пешку разменяли в большой игре.
Самое обидное он же не проиграл сражения, пусть у него и меньше войск, но это элита, есть танки, самолеты, тяжелая артиллерия, просто перегруппировка сил и можно взять этот проклятый город, но не проиграв сражение французский генерал проиграл войну…
Вот только можно всех вырезать в Стальном городе, но они проигрывали ИДЕЕ, а идею не расстрелять, как пленного негра. Сколько их было, кто-то смеялся в лицо, другие пытались плюнуть на своих убийц попав в плен, они умирали, а идея о свободе была жила, она