Что бы это ни было, мрачно подумала Мора, она постарается докопаться до самой сути. И, если ей повезет… тогда Эвелин Мэлоун получит, что ей причитается. Они оба заплатят за то, что сделали. Много лет назад они, почти не таясь, закрутили роман (судя по подсчетам Моры, Эвелин тогда было лет тридцать пять, тридцать шесть, и она к тому времени уже вышла замуж и родила дочку), но это еще полбеды. Гораздо ужаснее, что именно из-за их преступной связи жизнь Моры пошла под откос.
Несомненно, это было дело рук Эвелин. Мора поняла это еще в самом начале, только никак не могла доказать. Теперь же, когда у нее появились кое-какие сведения, это будет гораздо легче устроить, осталось только продумать дальнейший план действий. Но Мора не торопилась. В конце концов, она ждала сорок лет – что по сравнению с этим какая-то жалкая пара недель?
Она взяла в руки фотографию, на которой была запечатлена вместе с маленькими Джоуи и Сьюзен Рэдклиффами, и задумчиво посмотрела на нее. Ей повезло, она получила работу своей мечты – устроилась няней в блестящую, обеспеченную дублинскую семью. Она была счастлива, полна надежд, и дети в ней души не чаяли. Но потом все начало рушиться, и апогеем стал тот злосчастный день, когда пропал маленький Джоуи. При одном воспоминании об этом у Моры по спине пробежал холодок.
В те дни она запросто говорила всем правду и дерзости в глаза – такая уж уродилась, – и сестра Джулия, монахиня, уверяла, что это очень хорошо: если ты говоришь с людьми прямо, они скорее поймут, чего ты от них хочешь. Поэтому, взвесив все «за» и «против», Мора решила поговорить со своим работодателем Робертом Рэдклиффом лично и напрямую. Дескать, так и так, ей известно, что он заводит интрижки за спиной своей больной жены, и, если он не изменит своего поведения, она вынуждена будет что-то предпринять. Она дрожала от страха, ожидая этого разговора, но когда роковой час наконец настал, она вдруг ощутила необычайный прилив сил, словно в отместку за все издевательства, которые претерпела ее бедная мама от пьяницы-мужа и сыновей.
Мистер Рэдклифф принял ее, сидя за широким антикварным письменным столом в своем кабинете, который больше походил на библиотеку. У Моры до сих пор стояли перед глазами полированные полки, уставленные рядами книг в кожаных переплетах. Именно в эту точку над его головой она и смотрела.
Чтобы не передумать, она заговорила очень быстро. Он вежливо выслушал ее, а затем расхохотался и покачал головой, словно отчитывая нашкодившего ребенка:
– Послушай, Мора, Эвелин Мэлоун – жена моего близкого друга. Смешно даже подумать о том, что я мог завести с ней интрижку. Ты, моя милая, наверное, начиталась любовных романов. Эвелин очень помогла нам с Сарой. Она дала нам много полезных советов по оформлению новой пристройки, тем более что Сара была не в состоянии сама заниматься делами. Совершенно естественно, что она время от времени заходит к нам в гости, приносит образцы тканей и так далее. Давай ты успокоишься и впредь будешь заниматься только детьми, хорошо? В конце концов, именно за это я тебе и плачу. – И он слегка улыбнулся – но в его глазах не было веселья.
Разумеется, Мора была готова к тому, что он начнет все отрицать.
– Значит, ничего страшного, если я расскажу миссис Рэдклифф, что в выходные, когда она уехала навестить сестру, я увидела, как вы и Эвелин Мэлоун целуетесь в саду?
И она разложила на столе несколько фотографий. На них Роберт Рэдклифф и Эвелин прогуливались по саду, держась за руки, и сливались в страстном поцелуе, который никак не походил на дружеский – напротив, это было весьма скандальное зрелище. Мора увидела все это из своей комнаты наверху, причем далеко не в первый раз. Они оба вели себя ужасно вызывающе и даже не подумали о том, что кто-нибудь может их застукать: Мора, экономка Пегги или даже дети.
Теперь он уже не смеялся.
– Это ты сделала? – спросил он недоверчиво.
– Да.
– Но почему? – Он казался искренне удивленным.
– Потому что мне не нравится, когда кто-то обманывает хорошую, добрую жену и мать и при этом прикидывается, что питает к ней какие-то чувства.
У него хватило такта покраснеть.
– Что за игру ты затеяла? – спросил он. – Чего ты добиваешься?
– Ничего. Но если вы не прекратите ваши отношения с этой женщиной, я все расскажу миссис Рэдклифф – вашей жене, матери ваших детей. Это мой долг. Она всегда была очень добра ко мне, с тех самых пор, как я поселилась в вашем доме.
Он смерил ее настороженным взглядом.
– Послушай, Мора, – вздохнул он, переходя на более доверительный тон, – ты еще очень юна и к тому же приехала из провинции. Ты еще мало знаешь о том, как неожиданно иногда поворачиваются человеческие жизни. Эвелин Мэлоун очень… очень слабая… и переживает не самые лучшие времена. Ее муж постоянно в разъездах. Она одинока… Она запуталась… И просто по глупости влюбилась в меня, вот и все. Ты увидела нас, когда я пытался ее утешить. Более того – хотя тебя это не касается, – я уже рассказал об этом Саре, то есть миссис Рэдклифф, и она прекрасно все поняла. Так что не забивай себе голову, Мора.
Конечно, это была ложь. Но, по крайней мере, теперь он точно знал, что Море известно об их романе. Мора не сомневалась: этого будет достаточно, чтобы он порвал с Эвелин Мэлоун.
– Вы даете слово?
– Я даю слово, что Эвелин Мэлоун не появится больше ни в этом доме, ни в моем обществе – я имею в виду, без сопровождения.
– Этого достаточно. Можете оставить себе, – добавила она, кивнув на снимки. – У меня есть негативы.
– Нет-нет, спасибо. – Он отодвинул постыдную улику от себя. – Нет необходимости.
О, святая простота! Какой же она тогда была наивной!
Роберт Рэдклифф сдержал свое слово: с того дня Эвелин Мэлоун в их доме никто не видел. Он больше не звонил ей тайком, и сама Эвелин, если трубку вдруг по случайности брала Мора, больше не требовала, чтобы он перезвонил ей. Казалось, что жизнь в резиденции Рэдклиффов вернулась в привычное, вполне предсказуемое русло. И вдруг произошло немыслимое.
В тот день Сьюзен пошла в гости к подружке – та жила по соседству, – а Джоуи отправился вместе с Морой гулять. Как всегда,