Голос доктора Эда заставил ее вздрогнуть.
– А вот и я, – провозгласил он, ставя на стол поднос с тремя кружками, чайником и упаковкой обезболивающих. – Майк! – позвал он. – Ты и так уже достаточно поработал. Сделай перерыв и попей чаю. – С этими словами он наполнил кружки.
– О, спасибо вам! – сказала Труф и скорее проглотила пару таблеток.
Доктор Эд сел.
– Итак, как там у вас дела с Эвелин? – спросил он, пристально глядя на нее.
Подошел Майк и сел рядом с ними.
– Кажется, хорошо.
– Знаешь, она очень сильная личность.
Труф засмеялась:
– Да, я начинаю это понимать. Хотя меня предупреждали… – Она прикусила губу, но было уже поздно.
– Кто? – Доктор Эд помешал свой чай.
– Моя мама. Они не общались, сколько я себя помню, и даже еще дольше.
– Очень жаль, – сказал доктор Эд. – Я так понимаю, между ними что-то вроде отчужденности. Эвелин упоминала, что они никогда не могли поладить. Больше она ничего не рассказывала, а я не настаивал. – На его лице появилась задумчивость. – Наверное, тебе было тяжело?
Труф пожала плечами:
– Я не знала другой жизни. Нас всегда было только двое: я и мама. И я далеко не сразу начала понимать, как ей, наверное, тяжело пришлось, когда папа от нас ушел. Она вырастила меня сама, без чьей-либо помощи.
– Что ж, она отлично справилась, – улыбнулся доктор Эд.
Майк выслушал ее рассказ с хмурым видом.
– А когда ушел ваш отец? – спросил он.
– Когда я была маленькой. Мне было всего полтора года, так что я ничего об этом не помню. Воображаю себе эту картину… Они с мамой тогда оба были панками и занимались сквоттингом. Когда родилась я, они пытались как-то встать на ноги, но потом отец не выдержал и ушел. Сейчас у нас все хорошо. Я нашла его несколько лет назад. У него есть еще двое детей, мальчик и девочка, они намного младше меня. Они живут в Германии. А еще у меня есть дядя Тристан, художник, мамин единоутробный брат, он живет в Нью-Йорке.
– Да, Эвелин много о нем рассказывала.
– Значит, Эвелин была замужем дважды? – заинтересовался Майк.
– Именно так, и она была довольно молода, когда вышла замуж в первый раз и родила маму. Ей тогда было около двадцати. Потом ее первый муж умер, и она вышла замуж за Леонарда, а еще позже появился Тристан. Он примерно на четырнадцать-пятнадцать лет моложе моей мамы, так что я воспринимаю его скорее как старшего брата, чем как дядю, но это тоже неплохо. Думаю, он всегда был связующим звеном между мамой и Эвелин. Но в любом случае… хорошо, что у меня появилась возможность провести с ней какое-то время. Что бы там у них ни произошло, она все-таки моя бабушка.
– Как интересно! – сказал доктор Эд. – И как хорошо, что у Эвелин тоже появилась возможность познакомиться с тобой поближе.
– Ох уж эти дела семейные, – покачал головой Майк и допил остатки чая. – Ладно, думаю, я сейчас схожу окунусь. Увидимся позже.
– Он интересный человек, – сказал доктор Эд, когда Майк ушел. – Ты с ним так и не пообщалась нормально?
Труф поняла, что краснеет, и невольно поежилась. Ну почему от любого упоминания о Майке она теряет свое обычное железное самообладание и начинает вести себя как стеснительный подросток?
– Нормально – нет. Мы, правда, немного поболтали на днях – он рассказывал, как местные жители запретили его последнюю скульптуру. Я поверить не могу, что…
– Да, это было весьма прискорбно, – кивнул доктор Эд. – Искусство – штука субъективная. Думаю, сейчас он переживает больше обычного. В последнее время он выглядит напряженным. Но я уверен, что все закончится прекрасно. Майк – невероятно талантливый скульптор. Я бы, наверное, не смог так же, как он, выставлять свою работу на всеобщее обозрение.
Труф покачала головой:
– Я тоже.
– Думаю, ему будет приятно немного отвлечься, – дружелюбно заметил доктор Эд.
– О чем это вы?
– Почему бы тебе не пригласить его вместе выпить… или поужинать, или еще что-нибудь?
– Мне?
– А почему бы и нет?
– Я… ну… наверное, я могла бы, но я не уверена…
– Зато я уверен, что это пойдет ему на пользу. – Доктор Эд отмахнулся от слишком любопытной пчелы. – Знаешь, иногда мы, мужчины, нуждаемся в небольшой поддержке, чтобы продолжать двигаться дальше. А творческие личности, если вовремя не остановятся, запросто могут слишком глубоко уйти в работу. Последние несколько месяцев у Майка выдались довольно непростыми, и ему необходимо немного развлечься. К тому же, я думаю, ему будет интересно в твоей компании… – добавил он и улыбнулся. – Я просто предложил.
– Да, конечно… может быть… Подумаю, что я смогу сделать.
В словах доктора Эда было рациональное зерно. Может, ей и вправду пригласить Майка куда-нибудь? В конце концов, он уже приглашал ее к себе в студию, и она ему отказала. Пожалуй, это действительно здравая мысль. По крайней мере, они спокойно выпьют или поужинают (или еще что-нибудь), нормально поговорят, узнают друг друга поближе… И она наконец-то перестанет так дергаться при каждой их встрече!
Глава 30
Майк отлично поплавал и по возвращении с удовольствием принял горячий душ. Однако ни то ни другое так и не помогло ему избавиться от дурного предчувствия. Он понимал, что ведет себя глупо. Конечно, он всегда чувствовал себя неловко перед открытием очередной скульптуры, но на сей раз это было что-то другое… что-то непонятное.
Примерно час назад он отправился помогать доктору Эду в саду, воспринимая это как возможность отвлечься, заняться каким-нибудь физическим трудом… или, как говорил его покойный отец, настоящей работой. А потом они пили с доктором Эдом чай и слушали рассказ Труф о ее семье и детстве, и этот рассказ навел его на некоторые размышления. Если ты растешь, зная, что твой отец бросил вас с мамой вскоре после твоего рождения, вероятно, тебе будет трудновато общаться с мужчинами. Интересно, не этим ли объясняется невероятный карьерный успех Труф? И не потому ли она до сих пор не замужем?..
Несомненно, она очень красива. Но, хотя все вокруг отмечают сходство между ней и ее бабушкой Эвелин, красота Труф совсем другая – более притягательная, более необычная. Майку это было ясно даже