— Я! — хором крикнул весь наш доблестный коллектив.
— Хорошо, значит ты, Сена, — кивнул шеф и собрался идти на перекур. А заодно и на обед.
— Почему она?! — не вынесла редакторша. — Почему все время она?!
— Я могу уступить тебе составление гороскопов на полгода, — великодушно предложила я, — также можешь взять очерк про то, что Гитлер был женщиной.
— Не хочу я никакого Гитлера! Я хочу эту рецензию!
— Если у Сены возникнут затруднения, вы ей все поможете. — Шеф извлек из портфеля книгу, страниц где-то, эдак, тыщи на полторы и грохнул ее на мой стол. На обложке красовалась надпись: «Лев Леонов. Мои сны». Сразу стало ясно, что после прочтения такого количества снов Льва Леонова помощь мне обязательно понадобится, причем не только коллег по работе. Шеф заметил мой резко потускневший вид.
— Читай через пять страниц, — посоветовал он, — главное, уловить суть, если она там есть, конечно. Две недели тебе хватит?
— Две недели?! — раздался вопль моего разбитого сердца. — Да вы что?! Месяц, не меньше!
— Две недели, больше не могу, номер надо сдавать в набор. Если не справишься, отдай кому-нибудь.
Я посмотрела на редакторшу, продолжавшую сверлить меня взглядом морепродукта, и согласилась.
— А на работу ходить? — крикнула я удаляющейся спине шефа.
— Нет! — спасительным гонгом прозвучал ответ. — Две недели, ни днем больше!
— Какое счастье, — я принялась собирать свои ручки и блокноты. — У кого-нибудь есть пакет с целыми ручками? Мне Льва Леонова сунуть не во что.
Редакторша молча и демонстративно заколотила по клавиатуре единственного в кабинете старенького компьютера, но пакетом я все же разжилась у нашего художника.
Домой неслась, как на крыльях, подумать только, две недели не надо вставать, плестись на работу и целый день страдать от скуки и нереализованных творческих планов в нашей занюханной газете! Наконец-то представилась возможность доказать, на что я способна! Рецензия, подумать только! Их, если мне не изменяет память, пишут всякие профессора да лауреаты, считающие себя, как минимум, в триста раз умнее автора! А тут я! Блесну наконец-то своим умом и талантом, еще как блесну! А если у этого Льва много книг и ему понравится моя рецензия, то я стану его личным рецензентом, брошу работу…
Я так размечталась, что едва не проехала свою станцию метро. Прижимая к сердцу книгу своего самого любимого писателя, я помчалась домой и сразу же позвонила Тае на работу.
— Представляешь, — тяжело задышала я в трубку, — я буду писать рецензию на его сны!
— Чего?
— Шеф дал мне книгу одного очень богатого автора, и я напишу на нее рецензию! Обещали много денег!
— Сколько? — сразу же спросила практичная Тая.
— Много! Очень много! — Я смутно представляла, сколько конкретно «много» в понятии Льва Леонова и шефа, но пребывала в уверенности, что мне хватит. — Если повезет, буду все время для него писать, брошу работу, разбогатею…
— Сто-о-оп! — Тая опустила шлагбаум перед самым носом моего поезда. — Не слишком ли ты торопишься? Ты же никогда не писала рецензий…
— Чего там писать!
— Ты вообще знаешь, как они пишутся?
— Чего там знать!
— Слушай, я приеду к тебе после работы, привезу пару журналов с рецензиями, ты хоть посмотришь, как это делается.
— Идет, но я и без этого бы справилась, с моими-то талантами!
— На всякий случай все же привезу. Все, извини, больше не могу разговаривать, начальница отдела косится.
— До вечера, пока.
Я положила трубку и немножечко потанцевала вальс с Леоновым в объятиях. Нет, все-таки хороший я себе гороскоп составила на эту неделю!
Ближе к обеду решила приступить к прочтению. Первая глава называлась: «Сон первый». В мою душу закрались нехорошие предчувствия. Пролистав, я нашла вторую главу, она называлась: «Сон второй». Нехорошие предчувствия усилились. Я открыла оглавление. Ну да, так и было! Последней главой был сон тысяча девятьсот девяносто девятый. Я тихо застонала, и Лавр немедленно подошел ко мне посочувствовать. Погладив его красивую, все понимающую морду, я устроилась на кровати и стала изучать, что же там наснилось Леве.
После первой главы я поняла, что ему снится такое, чего мне и привидеться не могло. Возможно, после трех бутылок некачественной водки и может присниться, что ты муравей, живешь в лесу и у тебя очень сложные взаимоотношения с главой муравейника, но зачем же об этом всему миру докладывать?!
Во втором сне бедняге мерещилось, что он солдат армии Наполеона… в третьем… в четвертом… в пятом… К шестнадцатому сну у меня пошла кругом голова и я стала сомневаться, смогу ли теперь вообще когда-нибудь заснуть.
Вечером пришла Тая, открыла дверь своим ключом и обнаружила меня лежащей на полу рядом с Лавром. Вместо подставки под книгу я приспособила комнатные тапки. Самочувствие мое было из рук вон, настроение вообще никуда, а мой пес время от времени сочувственно вздыхал и норовил поцеловать меня в макушку.
— Ты чего это на полу валяешься? — поинтересовалась подруга.
— Понимаешь, я уже не могу лежать на кровати, сидеть в кресле, просто не знаю, куда себя приткнуть!
— Что-то мне не нравится лихорадочный блеск твоих глаз, — присмотрелась ко мне Тая. — Ты не заболела?
— Погоди, они еще не так заблестят, когда я дойду до тысяча девятьсот девяносто девятого сна!
— А на каком сейчас?
— На двадцать первом!
— Книга хоть интересная?
— Я согласна всю жизнь прожить в нищете! Всю жизнь!
— Сеночка, ну нельзя же прямо сразу раскисать, рецензентам и критикам еще и не такое читать приходится. Дай-ка посмотреть.
Я с радостью протянула книгу и, кряхтя, поднялась на ноги.
— Ты смотри, а я пойду пока выпью чего-нибудь для укрепления нервной системы.
Пока я лихорадочно распечатывала бутылку мартини, припасенную на какой-нибудь великий праздник, который когда-нибудь должен был случиться в моей жизни, Тая знакомилась с творчеством сонливого автора.
— И мне принеси! — крикнула подруга. — Без бутылки это читать нельзя!
Прихватив бокалы, я вернулась в комнату. Тая сидела на кровати и сосредоточенно вникала в суть произведения.
— Да-а-а… — покачала она головой, — кто бы мог подумать, что у мужика такие серьезные проблемы! А я думала, что меня кошмары по ночам мучают… Кстати, хочешь у тебя ночевать останусь?
— А ты как думаешь? — я подняла на нее взор, затуманенный снами Льва Леонова. — Конечно, хочу. Если бы ты знала, как мне страшно оставаться одной! В темноте!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Чего-то не хватает, — задумчиво сказала Тая, попивая мартини. — Ах да, музыки! Где твоя кофемолка?
— Не оскорбляй мой магнитофон! Вон там, за письменный стол