Элис исполнилось девятнадцать, у нее были пушистые каштановые волосы и широко расставленные карие глаза, а тонкая мальчишеская фигурка служила для нее поводом тайного отчаяния.
Однажды она видела мистера Паттерсона-Джеймса под ручку с пышногрудой блондинкой и с тех пор гадала, была ли то миссис Паттерсон-Джеймс.
Как будто и не на Британских островах вовсе, подумала Элис, глядя, как искрится под солнцем озеро. Деревушка такая крохотная, и эти полосы вересковых пустошей, и эти причудливые силуэты гор – таких диких, первобытных, огромных.
Наверное, она переждет еще день, а потом вернется домой. Возместят ли ей стоимость обучения? Робкая душа Элис трепетала от одной только мысли попросить деньги назад. Ведь так поступают только самые простолюдины.
Мистер Паттерсон-Джеймс постоянно употреблял в адрес окружающих этот термин.
Внезапно снизу донеслись отзвуки разговора на повышенных тонах. Элис ясно и отчетливо расслышала яростный голос мистера Марвина Рота: «Если она не заткнет свою поганую пасть, я сам ее заткну».
Хлопнула дверь, и снова воцарилась тишина.
Элис опустилась на кровать, продев одну ногу в штанину и забыв про вторую. Ее представления об американцах в основном базировались на книгах П. Дж. Вудхауса. Мужчинам с внешностью Марвина полагалось быть кроткими и почтительными к женам, пусть даже сами они вышли из стен Синг-Синга[3]. Ну неужели всем окружающим в эту неделю обязательно быть такими противными? И кому надо заткнуть пасть? Леди Джейн?
Джереми Блайт казался очень даже милым. Но Дафны этого мира всегда поджидают за углом, чтобы перехватить всех милых мужчин. Интересно, миссис Паттерсон-Джеймс похожа на Дафну?
Переодевшись, Элис мрачно осмотрела свое отражение в зеркале. Вельветовые штаны плотно сидели на бедрах, тяжелый армейский свитер маскировал отсутствие груди. Резиновые сапоги… ну, они резиновые сапоги и есть.
Бережно водрузив на пушистые волосы новенькую панаму из коричневой шерсти, Элис показала отражению язык, вышла из комнаты и двинулась вниз, бормоча:
– Если станет совсем невыносимо, возьму и уеду.
К ее удивлению, все остальные оказались одеты примерно как она, за исключением леди Джейн, которая просто-напросто сменила броги на резиновые сапоги, оставшись в тех же бриджах и блузке, в каких была на утренней лекции.
– Мы все дойдем до Марага пешком, – сказал Джон Картрайт. – А Хезер поедет вперед на машине с удочками и ланчем.
Лох-Мараг, или, как называли его местные, просто Мараг, на взгляд Джона, лучше всего подходил для обучения новичков – округлое озеро посреди красивого леса. С одного конца из озера вытекала небольшая речушка, сбегавшая к заливу Лохдуб чередой мелких водопадиков и порогов. Там в изобилии водилась форель, да и лосося хватало.
Майор бодро отправился половить в заводи над одним таким водопадиком, а остальные ученики, разобрав новенькие удочки, собрались на мелководье ждать инструкций. Вместо крючков к подлескам у них покамест были привязаны маленькие кусочки шерстяной нитки.
Тогда-то всем и стало ясно, что леди Джейн не только груба и агрессивна, а еще и чудовищно неуклюжа.
Хотя до Марага было рукой подать, она настояла на том, чтобы ехать туда на машине, – и, паркуясь на берегу, сдала задом на траву и переехала горку упакованных ланчей.
Отказавшись слушать подробные указания Джона, она так размахивала шнуром, что в конце концов тот обмотался вокруг шеи Марвина Рота и чуть не удушил его. А потом она шагнула в воду, не заметив маленького Чарли Бакстера, и сшибла его лицом в грязь.
Чарли разразился слезами и пнул леди Джейн в щиколотку прежде, чем Хезер успела оттащить его в сторону.
– Я ее убью, – пробормотал Джон. – Всей группе отдых портит.
– Ну полно, полно, – сказала Хезер. – Я займусь ею, а ты присматривай за остальными.
Элис внимательно слушала, как Джон – чуть дрожащим голосом – повторяет объяснения.
– Свесив леску перед собой, левой рукой ухватите ее на расстоянии примерно одного фута от катушки. Слегка изогнув запястье вниз, поднимите удилище. Выдерните шнур из воды вверх и назад – плавно, но с достаточной силой, чтобы забросить за спину. Остановите удилище вертикально прямо. Левой рукой при этом потяните шнур немного вниз. Когда шнур позади вас распрямится и натянется, энергичным толчком запястья выбросите шнур вперед. Следуйте удочкой за шнуром, наклонив примерно на тридцать градусов от вертикали, чтобы шнур мягко лег на воду. Очень хорошо, Элис.
Элис покраснела от удовольствия. Хезер что-то сказала леди Джейн, и та затопала куда-то прочь. Без ее угнетающего присутствия день словно бы разом обрел свет и краски. Хезер крикнула, что ненадолго съездит в гостиницу за новыми ланчами.
Над головой, в светло-голубом небе, парил сарыч. Розовато-фиолетовый вереск любовался своим отражением на зеркальной глади озера. Темная торфяная вода плясала под ногами, пока Элис мечтательно бродила по красно-золотой отмели, искрящейся и переливающейся, точно колчедан. Элис забрасывала и забрасывала удочку, пока у нее не заболела рука. Хезер вернулась с новой порцией ланчей, и все, за исключением леди Джейн и майора, собрались возле «универсала».
Все вдруг вспомнили, что приехали сюда хорошо провести время. Хезер привела обратно мокрого и оттертого от грязи Чарли. Он сел, прислонившись спиной к колесу «универсала», и блаженно впился зубами в сэндвич.
– Ну и мерзкая тетка, – произнес он чистым звонким голосом.
И ни один человек не спросил, о ком это он.
Хотя никто не поддержал Чарли вслух, всех объединяла общая неприязнь к леди Джейн и столь же общая решимость не дать ей испортить им все удовольствие.
– О, а вот и констебль Макбет, – сказала Элис.
Позади группы материализовалась долговязая фигура полицейского.
– Очень недурственные на вид сэндвичи, – заметил он, разглядывая небеса.
– Угощайтесь, – предложила Хезер не без язвительности. – Эти ланчи, мистер Макбет, совершенно не разорительны.
– Вот оно как, – благожелательно ответил констебль. – Приятно слышать. Не хотелось бы брать у вас дорогую еду.
К тайному веселью Элис, он извлек из-за пазухи складной пластиковый стаканчик и протянул Хезер, которая, пробормотав что-то под нос, налила туда чай.
– На вашем участке, констебль, преступлений, судя по всему, не так уж и много, – едко заметила Дафна.
– Я бы не сказал, – возразил Хэмиш в промежутках между двумя кусками сэндвича с ветчиной. – Народ тут тот еще. По субботам к вечеру пьянствуют, прямо позорище.
– А какие-нибудь нерядовые аресты совершать вам приходилось? – не унималась Дафна, перехватив взгляд Джереми Блайта и приглашая его присоединиться к забаве.
– Насчет нерядовых врать не стану, чего не было, того не было, ни генералов, ни майоров. А