Выставив над своей головой средний палец, она уходит.
А я стою и смотрю на приоткрытую дверь и думаю о том, что только что неплохо так налажал. Не потому, что мог задеть ее чувства своими словами – нет, а потому что разрушил все.
И, твою мать, сотрите мне память, где я допустил мысль, что этого больше не повторится. Повторится. И не раз.
Глава 17
СКАЙ ЛЕТТИ
Чувствую себя так, словно мне дали путевку в рай, но на пункте пропуска сказали, что таких, как я, туда не впускают…
Где вручают премию за самый идиотский поступок? Если кто-то знает, дайте мне контакты, пожалуйста. Я хочу себя номинировать.
Серьезно? Переспать с Тео? В чужом доме, где спали два маленьких ангелочка? Могла ли я это сделать?
Да, и я это сделала.
Подтверждение? Сообщение о денежном переводе от Теодора Каттанео в размере десяти тысяч долларов с прикрепленным текстом: «Слова благодарности можешь не отправлять. Уверен, ты будешь рада этой сумме».
Как я себя чувствую после этого? В принципе, как и должна, – шлюхой.
Прекрасные ощущения…
А еще более прекрасным было то, что я, когда сваливала из этого дома, столкнулась не только с таксистом, который вернул мне мою сумку, но еще и с Теей, Хантером и Мэддоксом, которые, вероятно, по моему внешнему виду все поняли без слов.
Что еще прекрасного? О, легко – ощущение, будто меня дробит на миллиарды кусочков от давящего на внутренности наслаждения. Причина – Тео и его деликатное внимание ко мне и моему телу.
Когда он обнимал меня, мне хотелось остаться в этом положении подольше… навсегда.
Но…
После его последних слов все, что было за туманом мыслей, было изгнано прочь, и меня откинуло обратно в реальность, где он – человек, чью жизнь я испортила, а я – его игрушка, которую он выбросит, как только вдоволь наиграется.
Да, мне было хорошо, и ему, что-то мне подсказывает, тоже было неплохо. Его прикосновения жгли кожу сильнее огня – я знаю, каково это. Его поцелуи разрывали нежную ткань губ до крови, до боли, но при этом приносили столько тепла, что я еще долго буду воспроизводить это в памяти, когда мне будет плохо.
Но…
Однажды возникшее «но» станет твоим постоянным спутником в жизни, пока ты не решишься искоренить любую его производную. Я – не решусь.
Пока у меня есть шанс получить новую жизнь, я буду искать причины, по которым он должен быть отдельно. Сейчас самое главное для меня – держаться и не сдаваться. Какими бы ни были мои чувства к нему, я знаю: такая, как я, ему точно не нужна. Он поиграет, устанет, а затем найдет ту, кто будет любить его настоящей любовью – без корысти, тайн и лжи.
Больно ли мне? Больно.
Выдержу ли я? Без сомнения.
А он? Ему и так плевать на меня… с серьезной пометкой «вроде бы».
Лежа в своей постели, я пытаюсь отключить голову, но она ни в какую не перестает качать мысли: анализирует каждое сказанное им слово, ищет альтернативу его поступкам и не дает покоя, подбирая подтекст вроде «у него ко мне все еще что‑то есть».
Хочу прекратить думать. Хочу забыть, что существует процесс мышления. Ведь именно сейчас я окончательно осознаю, чего боюсь на самом деле: не того, что он может что‑то ко мне чувствовать, а того, что я не смогу в полной мере ответить ему взаимностью, пока сама нахожусь на грани между этим миром и тем, нуждаясь в его деньгах.
– Скай, – говорит Рой, один из работников Тео, когда я пытаюсь сконцентрироваться хоть на одной задаче, которая поможет мне очистить голову от мыслительного спама. – Вот это попросили отвезти Тео. И сказали, что это очень срочно.
– А его разве нет на месте? – интересуюсь я, немного нахмурившись.
– Нет, он позвонил и сказал, что сегодня занят другими важными делами.
Боюсь представить, какие у него могут быть важные дела…
Парень оставляет папку на моем столе и уходит. А я… испытываю странное чувство от того, что Тео не попросил меня сам – ни позвонил, ни отправил сообщение. Но писать ему и спрашивать причину я не буду. От меня не будет ни слов, ни действий, никакого контакта – просто зайду, брошу ему папку в лицо и уйду.
И если бы все сложилось именно так, мне бы поаплодировали стоя все присутствующие в голове тараканы. Ведь все происходит совершенно иначе, стоит мне только подойти к двери, толкнуть ее и остановиться у гостиной, крепко прижав папку к груди и сделав так, чтобы даже мое дыхание не выдало мое присутствие. Пусть хоть заявит на меня в полицию за проникновение в его дом – мне все равно.
Стискиваю плотно губы, когда слышу то, как он с кем-то разговаривает.
Спрашивается, почему я не дам знать о себе или не сделаю так, как и планировала? Да потому, что, кажется, этот разговор касается меня.
– Зачем ты над ней издеваешься? – громкий мужской голос, доносящийся из телефона Тео.
Тео молчит, а я лишь сильнее хмурюсь, не понимая, что он может ответить на это, кроме как: «Мне просто нравится это делать».
– Тео? – повторяет… кажется, это Мэддокс.
– Я не знаю… на самом деле, я не знаю, зачем я продолжаю это делать, – отвечает Тео, его голос кажется уставшим, искренним и спокойным. – Мне было весело наблюдать за ней, пользоваться ее низким положением и указывать ей на ее место.
Я позволяю себе грустно улыбнуться, услышав это, ведь именно этого я и ожидала.
– Но теперь… – продолжает Тео, вздыхая. Я напрягаюсь: после сказанного им ранее не должно было быть никакого продолжения, – теперь я не знаю.
Что ты не знаешь, Тео? Твоя стратегия та же: унижать меня до дна, смеяться и пытаться воздействовать своими словесно‑действующими приемами.
– Может, пора прекратить вести себя как придурок? – спрашивает Мэддокс.
– Я не умею по-другому, – отвечает Тео, и я грустно усмехаюсь, смотря в одну точку перед собой. – Я всегда был таким.
– Ты мне это говоришь, Тео? Своему брату? – уточняет Мэддокс. – Не лги, я знаю тебя с рождения.
– Видимо, плохо знаешь, – отвечает Тео. – Я не умею доверять людям, Мэддокс. Не умею открываться, а даю то, что от меня хотят получить. Мне