Машина вырвалась на загородное шоссе, летела далеко за сто, играючи обходила попутный транспорт. Английские сельские пейзажи сменились французскими, но в эти нелегкие полчаса они никак не воспринимались! Дружно умоляли: «Жан-Луи, давай помедленнее!» Тот искренне удивлялся: но это невозможно, мадам и месье, в таком случае мы опоздаем и дети в семействе останутся голодными! На детей этого лихача было глубоко плевать! В какой-то момент стрелка спидометра подобралась к отметке «200», но, слава богу, не перевалила за нее, слегка откатилась. А говорят, что русские любят быструю езду. Русские любят ходить пешком!
Показался населенный пункт, но еще не тот, где находилась станция. Взобрались на эстакаду, покатились вниз. Дороги вливались и выливались из шоссе. Жан-Луи затормозил — несколько десятков машин собрались у светофора, пропуская транспорт по перпендикулярной дороге. Таксист посмотрел на часы, стал что-то беззаботно насвистывать. Элли облегченно выдохнула — хоть пожить еще недолго. Светофор переключился, машины неспешно тронулись. Жан-Луи задумался — проехать он, похоже, не успевал. И вдруг резко вывернул руль и надавил на газ! Ахнула Элли. Шарахнулась в панике голубого цвета легковушка — водитель наивно думал, что он на своей полосе. Тревожно сигналили сзади. Никто не столкнулся, но начался хаос. Водители давили на клаксоны, истошно бранились. Жан-Луи лавировал между встречными машинами, это было самоубийственное безумие! Ради чего? Ради каких-то денег? Элли в ужасе зажмурилась. Кравцов поймал себя на мысли, что хочет сделать то же самое. Крики и гудение неслись со всех сторон. Дорожной полиции на этом участке не было, Жан-Луи прекрасно знал, где можно безобразничать. Он никого не задел и успел проскочить перекресток в тот момент, когда светофор начал переключаться. Лихо вывернул руль, вернулся на свою полосу. По курсу было чисто, все остались сзади, дорога уносилась в просторы этой загадочной страны.
— Ну ты и даешь, приятель… — начал Кравцов и замолчал. В желудке образовался нехороший вакуум, от паники кровь молоточками застучала по черепу. Машина снова разгонялась, она уже неслась — примерно с той же скоростью, что требуется для взлета самолета…
Нервы уже оборвались, когда Жан-Луи триумфально въехал в славный город Булонь-сюр-Мер. В последний раз пронесся под носом у трамвая и выехал на небольшую привокзальную площадь. Затормозил у здания вокзала, обернулся и смерил позеленевших пассажиров победным взглядом.
— Осталось четыре минуты, мадам и месье. Быстро рассчитывайтесь и бегом в кассу. Можно не стоять в очереди, объяснить, что вы спешите. А я подожду, хочу убедиться, что вы успели.
— Мне уже ничего не надо… — простонала Элли.
И все же напоследок пришлось побегать. Пока искали кассу, выход на перрон, спешили по виадуку… Добрый таксист смеялся им вслед, махал рукой. Поезд Кале — Париж отстоял свои пять минут, двери уже закрывались — они влетели в них, как загнанные лошади, долго не могли отдышаться. Вагон был комфортный, та же электричка, но удобный: мягкие сиденья, столики, отгороженные отсеки. Вагон был полупустой. Граждане Пятой республики ели, спали, лениво смотрели в окно. Мужчина элегантной наружности повернул голову, смерил взглядом знатока женщин Элли, а ее спутнику почти ничего не досталось. Еще один субъект рыхлый, гладко выбритый, напротив, смотрел только на Кравцова и, судя по мечтательной улыбке, что-то представлял. Отсек в задней части вагона был полностью свободен. Элли со стоном развалилась у окна, молитвенно подняла глаза к потолку. Кравцов сел напротив, откинул голову. Поезд набирал скорость, плавно постукивали колеса. Скоростные поезда на отдельных магистралях уже вводили, но сегодня попался обычный. Проплывали станционные постройки, составы на путях, огороженные сетками свалки. Город скоро оборвался, потянулись сельские пейзажи, и вид их все еще вызывал тошноту и недобрые воспоминания. Поезд шел мягко, но все же тряска ощущалась. Элли пришла в себя, села ровно, поместив рюкзачок под правый бок. Перехватила ироничный взгляд, сделала раздраженное лицо.
— Что?
Андрей покачал головой: ничего. Что тут скажешь? Аттракционы выходили дороговатые. Элли высокомерно выпятила губу, отвернулась к окну. Потом сглотнула, издала сдавленный звук. В глазах заблестели смешинки. Она тихо засмеялась. Закрыла лицо ладонями, вздрагивала, давясь смехом, просидела так пару минут. Когда убрала руки, опять была серьезной. Но позывы к смеху остались. Она усердно хмурилась, отворачивалась.
— Да, смешно, — согласился Кравцов. — Есть такой старый голливудский фильм — «Большие гонки». Давным-давно его показывали в кинотеатрах. Герой, красавица и злодеи носятся по земному шару и влипают в разные истории. На море, на земле, в небе…
— Ты меня сейчас красавицей назвал? — подумав, спросила Элли. — А себя