Легко сказать! Элли трясло, она забегала вперед. Прошли половину пути, как за спиной разразились крики! Возвращались те двое. Только время потратили, ни своих не нашли, ни сбежавшую парочку. И вдруг повезло! Прогремел выстрел, и агенты перешли на бег. Кажется, их все допекло… Бросились одновременно, пробежали оставшиеся десять метров. Откуда ни возьмись, вынесся знакомый серый внедорожник «Шевроле», перегородил выход на Блан-Руа. Андрей в отчаянии обернулся. Агенты спешили как могли, бегать они точно умели. До догоняющих оставалось не больше пятидесяти метров. Опустилось окно внедорожника.
— Андрюха, падайте! — проорал Шаргин. — Сколько можно за вами бегать!
Кравцов колебался — и понятно с чего.
— Андрюха, это не я навел на вас французов! — заорал Всеволод. — Ты башкой своей подумай! Отвечаю, Андрюха! Ну что, тебе зуб дать, честное партийное?!
— В машину! — проорал Кравцов, распахивая дверцу. Потом дошло, что орал по-русски. Да какая, к черту, разница?
Он взгромоздился на пассажирское сиденье рядом с водителем. Элли запрыгивала в заднюю дверцу уже на ходу. Обе дверцы захлопнулись одновременно. «Шевроле» взревел, выпустив облако двуокиси, переключилась передача. Шарахнулась легковушка, пытавшаяся его объехать, чуть не столкнулась со встречным мотоциклистом. Агенты уже подбегали, тянули руки к дверям — в этот момент Шаргин ударил по газам. Внедорожник понесся как одержимый. Агенты не стреляли, боялись: повсюду люди. Метались, что-то орали друг другу. Побежали к своей машине, припаркованной у гостиницы. Но это уже не создавало угрозы. Шаргин вдвое превышал разрешенную в Париже скорость. Свернул в примыкающий к Блан-Руа переулок, затем в соседний, вышел на сравнительно широкую дорогу — как раз в том месте, где было организовано круговое движение. Машины тащились, огибая потертую скульптурную композицию, венчающую работающий фонтан. Шаргин тоже тащился, подался к стеклу, закусил губу. Сошел в кольца на третьем съезде, дальше ехал неспешно — по улице, застроенной историческими зданиями, перед светофором вклинился на правую полосу, повернул, когда загорелся зеленый свет. Переулок извивался. Следом никто не ехал. Шаргин одобрительно хмыкнул, расслабился. По губам капитана КГБ скользила ироничная улыбка.
— Приветствую вас, Элли, будем знакомы. — Он вскинул глаза к зеркалу.
Элли еще не отдышалась, плохо усваивала происходящее, английская речь доходила с трудом.
— Есть ради чего страдать, верно, Андрюха? — Шаргин рассмеялся. — Слушай, это точно был не я. Признайся, уже проклял тот день, когда мы с тобой впервые выпили пивка в забегаловке на Ленинских горах?
— Было дело, — смущенно признался Кравцов.
— Думай, где прокололись. Или не думай, все равно ничего не изменишь. Подъезжаю такой с хорошими новостями к вашей халупе, а вы навстречу бежите, глаза вытаращены, а за вами свора наших французских коллег… Если отвлечься, то забавно было…
— Спасибо, Сева, выручил, — поблагодарил Кравцов. — Каюсь, напраслину возвел.
— Спасибо вам, — прошептала Элли.
— О, не за что, милая. — Шаргин буквально расцвел. — Обращайтесь в любой момент, поможем чем сможем.
— Подожди, — спохватился Андрей. — А какие хорошие новости?
— Потерпи. — Шаргин остановился у выезда из переулка, пропускал машины. — Нам на объездную надо попасть. Представляешь, в Париже есть Большая окружная дорога вокруг всего этого несчастья, и на ней повысили разрешенную скорость. Она, как бык овцу, покрывает всю местную дорожную сеть… Давайте пока помолчим, согласны, друзья?
Никто не возражал. Андрей схватился за сигарету, приоткрыл окно. «Чрево Парижа» имело экзотические моменты, но в целом мало отличалось от закоулков других городов. Бесконечные подворотни, заборы. Через несколько минут Шаргин спустился на подземную парковку небольшого торгового центра, приткнул машину за разрисованным фургоном сантехнической компании, разрешил несколько минут погулять. Но не дальше, чем на длину собачьего поводка. Сам, воровато озираясь, извлек из багажника комплект автомобильных номеров и стал их прикручивать поверх «текущих». Сообщил: порядок, можно ехать, и пассажиры стали бодро рассаживаться по своим местам.
Дальше он ехал неспешно, с достоинством, ни разу не нарушив установленные правила. Извилистые проезды привели на окружную дорогу. Ширина проезжей части впечатляла. Движение было сравнительно плотное, но без заторов. Автомобиль влился в трафик, Шаргин сел удобнее, как-то с хитринкой обозрел пассажиров. За окном мелькали бетонные стены, похожие на прибрежные парапеты, витиеватые съезды с окружной дороги.
— Ну что, господа и товарищи, приключения продолжаются? Едем на северо-восток, в район Иль-де-Франс, но не в аэропорт Шарль-де-Голль, как бы некоторые могли предположить. Ормани — небольшой вспомогательный аэропорт, раньше использовался как учебный, сейчас расширился и принимает грузовые борта. Наши рейсы перенесены в Ормани — по крайней мере, временно, что нам только на руку. Часть объекта является территорией СССР, въезд на нее — по нашим дипломатическим документам. Договоренность есть, не волнуйтесь. Борт уходит через два часа. Готовы побыть дипломатическим багажом? — Шаргин рассмеялся с какой-то ехидцей. — Опломбированный контейнер, удобства на улице. Но выбирать не приходится. Дипломатический багаж не проверяют. После взлета вас освободят… надеюсь. Полтора часа страха, пока будет осуществляться погрузка и прочие формальности, — и вы на родине. Ну, один из вас на родине, а вам, Элли, придется с этим как-то жить.
Элли сделала большие глаза и задумалась. Фобией на авиаперелеты она, по-видимому, не страдала, но путешествие в железном ящике, опять же с этим надоевшим русским в обнимку…
— Отлично, — сказал Кравцов. — Это именно то, о чем мы мечтали. С меня причитается, Сева, буду обязан по гроб жизни.
— Я согласна, — сказала Элли, но все же побледнела.
Шаргин хохотнул, оглядев ее физиономию в зеркале.
— А это как зуб выдернуть, милая. Сначала страшно, потом чуток больно — и все, конец страданиям и разочарованиям. Договоренность есть, некоторые лица в Москве проявили заинтересованность в этом деле и дали зеленый свет. Рейс уже скоро, надо успеть подготовиться. Контейнер прибудет в закрытый сектор, там и прикинем, как вас получше упаковать. Не вы первые, друзья мои. Эх, проводили такие операции, что до сих пор приятно вспомнить… Где это время? Все прошло — как сон, как утренний туман… Должен предупредить, поедем путаными дорогами — от греха подальше. У сектора пересядете в посольский автобус — проверять его у местной контрразведки полномочий нет. Ведь как-то контрразведчики вас нашли? Что мешает проанализировать ваши действия и перекрыть потенциальные лазейки?
Он перестроился на крайнюю полосу, съехал по извилистой эстакаде с окружной дороги. Пару минут кружили по кольцам, снова съехали с шоссе на Иль-де-Франс, проскочили небольшой населенный пункт. «Корте Муаж» — извещала табличка. Андрей по привычке смотрел в зеркало. Хвоста не было. Шаргин что-то насвистывал — как бы даже не «Марсельезу». За поселком продолжалась