Пиво продавать Джек не захотел, но приносить с собой не запрещалось. Такая поблажка привлекла в кафе приличное количество работяг с горнодобывающего предприятия, на котором трудились почти все мужчины городка.
Оттого семейная кофейня в первой половине дня плавно превращалась в бар по вечерам. Некоторым нравилось засиживаться допоздна, выбрав стойку у бара для азартных игр, но Джек не возражал. Он и сам любил присоединиться, сыграть несколько партий, выпить банку холодного пива и поболтать о жизни с любым, кто готов рассказывать или слушать.
Мамаша Жу, закончив смену, приглушала свет и уходила домой, к мужу под бок, оставляя хозяина в одиночку развлекать засидевшихся посетителей.
Так и шли дни, складываясь в недели, перетекающие в месяцы и годы.
Вот уже тридцать лет каждый день Джек открывал двери своего кафе для одних и тех же лиц, спешащих не только за чашкой кофе, но и за советом старика. На его глазах выросло не одно поколение, вчерашние малыши возмужали, юные красавицы состарились, а пожилые отправились на вечный покой.
Чем старше он становился, тем чаще задумывался о том, что же станет с кофейней, когда и он отправится на небеса.
Джек был женат один раз и прожил в браке со своей Розалией целых двадцать лет, пока проклятая сердечная болезнь не оставила его доживать свой век в одиночестве.
Детей они так и не завели: судьба вмешалась в их планы, поэтому наследников у старика не имелось. Как и родственников, с которыми хотелось бы поддерживать отношения.
Овдовев в сорок один год, он мог бы найти себе новую женщину, создать еще одну семью, но случай так и не подвернулся. Вообще-то Джек никогда не пользовался успехом у противоположного пола. Он не умел лить сладкие речи, не имел привлекательных внешних данных, хорошего жилья и достаточного количества денег, чтобы избранница согласилась закрыть глаза на все вышеперечисленные недостатки. Его это и не беспокоило.
Первый год после смерти Розалии он провел в трауре, а потом занялся кофейней, познакомился с семьей Банколе и стал ее частью, или они – его, это уже не так важно. Главное – он больше не был один, а значит отпала всякая необходимость искать кого-то еще.
Первые двадцать лет он трудился за стойкой, как бравый солдат, выполняя все поручения Жульет. Потом стало тяжело, возраст начал сказываться, поэтому они приняли решение нанять помощницу, которая будет отпускать заказы и прибирать со столов. Первая – Сюзанна Дэвис – продержалась два года, а потом отправилась в декрет, из которого до сих пор так и не вышла, недавно родив пятую девочку. После нее пришла та самая Мелисса Крайп, уволившаяся неделю назад спустя восемь лет прилежной работы. Она устроилась совсем девчонкой, сразу после школы, и наконец-то ей повезло. Проезжающий мимо красавчик Дэйв заметил молоденькую голубоглазую официанточку и пообещал надеть колечко уже на третьем свидании. Она же, выросшая на романах о любви, тут же согласилась, сняла передник, расцеловала потрясенного Джека и ворчащую мамашу Жу, пытающуюся изо всех сил вразумить влюбленную и потерявшую голову подопечную, прыгнула в фургон и уехала в новую жизнь со своим женихом.
Так кофейня осиротела, а Джек, вынужденный срочно искать замену, приклеил объявление. Несмотря на маленькую зарплату, он предлагал кое-что еще – дружбу, отчего надеялся найти надежного человека не позднее, чем сегодня же вечером, иначе он рисковал не протянуть еще один день, вечно спотыкаясь о коробки под ногами, учитывая тот факт, что один глаз отказывается в последнее время нормально видеть. Да и мамаша Жу за ту неделю, что Джек трудился в качестве официанта, целых семь раз приходила в бешенство от его нерасторопности и крошек на столах, которые непонятным образом там оставались после его тщательного протирания.
Закончив с объявлением и поправкой вывески, Джек вернулся в кафе. Жульет жарила блинчики и умело переворачивала их в воздухе, подкидывая на сковородке.
– Повесил? – спросила она больше для поддержания разговора, чем из любопытства, потому что прекрасно видела сквозь огромное окно, как он растирал пальцами листок бумаги.
– А то, – ответил Джек и сел на стул в углу, чтобы не мешаться.
– Если придет кто-нибудь из Спенсеров устраиваться на работу, скажи, что уже нашел человека, – не отрываясь от сковородки, велела Жульет. – Не хочу сидеть в тюрьме на старости лет, но видит Бог, я обязательно кого-нибудь прикончу, если хоть один член их сумасшедшей семейки окажется за стойкой.
– Может, пронесет? – пожал плечами Джек, перепугавшись до смерти, что придется врать.
Семейство Спенсеров поселилось в небольшом домике у подножья горы лет десять назад и было на слуху у каждого жителя городка с того самого дня, как их сюда принесло. Дик Спенсер, глава семейства, если его вообще можно так назвать, задолжал всем, кто хоть раз с ним поздоровался. Работы он боялся, как огня, зато в удовольствии пропустить несколько бутылочек пива, лежа на диване перед телевизором, редко себе отказывал. Средства на жизнь добывала его жена Дакота, моя полы в двух магазинах и городской конторе, а также дочь Джинджер, которая в неполные девятнадцать поменяла уже с десяток ухажеров из более-менее состоявшихся мужчин Бисби. Несмотря на то что репутация ее складывалась у всех на виду, количество желающих провести вечерок-другой в ее компании не уменьшалось. Действовала она по одной и той же схеме, не желая вносить даже маломальские изменения. Да и зачем, если каждый раз срабатывает? Сначала она плакалась о тяжелой судьбе, которую подготовил для нее Господь, потом – о желании пойти учиться и получить профессию. И если удавалось вызвать интерес у слушателя, то обещала щедрое вознаграждение за любую посильную материальную помощь. И чтобы у того не оставалось никаких сомнений в том, какое вознаграждение ему полагается, она томно вздыхала, облизывала губы и поправляла и без того бросающуюся в глаза грудь.
За целый год она так и не отложила ни одного доллара на колледж, зато обеспечивала неплохое пропитание своей семье.
Ее брат, Дерек, никакого вклада в семейный бюджет не вносил, потому что уродился точной копией своего отца. Он мечтал об одном – чтобы мать или сестра наконец заработали на покупку второго дивана, и ему не приходилось больше ютиться на полу, дабы посмотреть передачу по телеку.
А