— В курсе.
— Так вот, он сам мне об этом рассказал на собеседовании. Ой, это и собеседованием назвать было сложно. Просто встретились в кафе, поговорили, он рассказал про условия работы, но что мне понравилось больше всего, так это то, что он не стал юлить насчет зарплаты. А то, знаете, как это бывает? Наобещают, а потом ходишь как дурак с лапшой на ушах. Дядя Миша не обманул. Получал я столько, сколько он пообещал, и даже иногда больше. И продавцы у нас не обижены. Он, как бы это сказать, страдал патологической честностью. Не терпел обман и очень не любил конфликты. Как-то принял на работу одну даму. Лет сорок ей было, имела большой опыт в торговле. Все сначала шло хорошо, со сменщицами она подружилась, на работу не опаздывала. Но стал я замечать, что выручка в ее смену всегда меньше, чем у других. Это не страшно, такое случается, особенно с новенькими. Не умеют заинтересовать покупателей, вовремя что-то подсказать, чтобы покупатель, который заскочил за куриной грудкой, захотел и приправу к ней купить тут же, или соус, или вообще что-то другое. Продавать — это же целое искусство. Не впаривать всякую фигню, а именно привлечь внимание к позиции, заинтересовать. Ладно, вам все это не очень интересно. Так вот, стал я разбираться. Потихоньку поговорил с другими продавцами, и выяснилось, что та дама ворует. Просто берет понемногу то сметанку свежую фермерскую, то один-два куриных окорочка, то сто граммов свежей зелени. И, разумеется, не платит за это. Вы название видели? «Кудах-Ты» — это про мясо птицы, про куриное в основном, потому что именно на куриное мясо изначально и был упор. Дядя Миша планировал продавать тут исключительно кур. Но потом дело пошло, и на прилавках стала появляться продукция местных производителей. Фермерская, настоящая. Потом и остальное подтянулось: бакалея, напитки, всякие булки. Прежде всего дядя Миша делал упор на дальнобойщиков — на трассе очень много фур. Рядом как раз стоянка, а уставший водитель после долгой дороги, конечно, захочет по-человечески поесть. В нашем магазине можно набрать всего, а цены тут не заоблачные. Опять я о чем-то другом, извините.
Олег покачал головой, все еще не веря в то, что случилось с Маковским. «Не похоже, что сильно сокрушается, — мысленно подметил Крячко. — Но очень расстроен. И дядю Мишу ему жаль, и себя, конечно. Но расхваливать чужой бизнес, который сосредоточен в грязной палатке возле шумной трассы, будет либо совладелец, либо совсем уж влюбленный в свое дело человек».
— Продавщица во всем призналась, — продолжил Олег. — Она проработала у нас всего пару месяцев, но присвоила довольно ощутимую сумму. Я ее до последнего не сдавал дяде Мише, все надеялся, что где-то что-то упустил. Но она сама все испортила — поругалась со сменщицей на ровном месте, оговорила ее… Некрасиво получилось. И тогда я сообщил обо всем дяде Мише. Думал, что если уж обращаться в полицию, то пусть он сам это сделает. В конце концов, он же главный. Не знаю уж, что он там ей наговорил, меня в тот момент рядом не было, но она вернула присвоенные деньги. Это я к тому, что он умел договариваться. С ним было легко, его тут никто не боялся. И называли его все именно дядей Мишей. Как говорится, почувствуйте разницу.
— Документы у вас здесь имеются? — спросил Стас.
Олег залпом допил квас и со стуком опустил пустую кружку на стол.
— Все, что есть, покажу. Скрывать мне нечего, — с готовностью ответил Олег. — Вы с продавцами нашими поговорите, они тоже с дядей Мишей общались.
— Непременно поговорю, — пообещал Стас. — Впервые встречаю подчиненных, которые в восторге от своего начальника. Неужели был таким идеальным?
— Он был нормальным человеком. Для меня сейчас новость о его смерти… как бетонная стена по башке.
— И кто же теперь будет управлять его делами?
Олег пристально посмотрел на Крячко.
— Мне это тоже интересно, — произнес он. — Если его супруга, то я сразу уйду.
— Диана?
— Нет, не Диана, — удивился Олег. — Ирина.
— Какая еще Ирина?
— Неприятная женщина. Мы виделись всего один раз, но она произвела крайне отталкивающее впечатление.
— Ирина, значит… — пробормотал Крячко, взглянул на часы и встал. — Ну что, перерыв окончен?
— Да, — согласился Олег и вышел из-за стола. — Нужно возвращаться. Не представляю, как сообщить девчонкам о том, что дяди Миши больше нет. Он с ними дружил. Он со всеми дружил, даже с бездомными, которые однажды разбили неподалеку свой лагерь. Охренеть, одним словом. Охренеть.
— Жарища, — тяжело вздохнул Стас Крячко, бросая на стол истерзанный блокнот в полосатой обложке. Вставленная в переплет шариковая ручка от удара выскочила и откатилась в сторону. — Петр Николаевич, ты кондиционер на сколько градусов поставил? На плюс сорок?
— Вера выставляет температуру, мне не докладывает, — отозвался генерал-майор Петр Николаевич Орлов.
— Да тут двадцать пять тепла! — воскликнул Крячко, всмотревшись в синие цифры, мигающие на поверхности кондиционера, установленного под потолком аккурат над рабочим креслом генерал-майора. — Твоя секретарша дурное задумала, богом клянусь.
Кондиционеры в управлении меняли совсем недавно. Прежние, вполне исправные, вдруг кто-то счел устаревшими, и замена их на новые производилась весной, когда в них особенно никто не нуждался. Старый кондиционер был установлен в непосредственной близости от окна, и струя прохладного воздуха, которую он выдувал, никому не мешала. Но новый кондишен почему-то было решено разместить именно над головой у генерал-майора Орлов. Так, мол, удобнее, но кому именно удобнее, никто не объяснил. О том, что новое место размещения кондиционера явилось фатальной ошибкой, поняли все, кроме генерал-майора, но самого его это сначала вообще не волновало.
— Продует же, Петр Николаевич!
— Там все регулируется. Не продует, — отмахивался Орлов.
— Пусть переделывают!
— Не до того мне сейчас, ерунда это все.
Сочувствующие в итоге от генерал-майора отстали, а понимающие махнули рукой на свои попытки вразумить несогласного. Дело происходило в марте, до жары нужно было еще дожить, а проблема, если вдуматься, действительно не такая уж и серьезная. Но секретарь Петра Николаевича не отступилась. Вера выглядела как милая женщина, но все коллеги знали, что в глубине души она настоящий Терминатор. Всерьез опасаясь за здоровье Петра Николаевича, она даже в теплое время года выставляла кондиционер минимум на двадцать пять градусов тепла, всерьез полагая, что если температура в кабинете опустится хотя бы на градус ниже, то шеф околеет от холода. Сначала Орлов ни на что не жаловался, но не потому, что ему нравилось ежедневно вариться заживо в своем кабинете, а лишь потому, что у него