Приоткрыв рот, Крячко стоял посреди комнаты, держа пульт в вытянутой руке, и пытался справиться с непослушными кнопками.
— Не работает, что ли? — наконец дошло до него.
— Дует же, — отозвался Орлов. — Что тебе еще нужно?
— Ну смотри, — сдался Крячко и положил пульт на край стола. — Будем Гурова дожидаться?
— А он где?
— Поехал к бывшей гражданской жене Маковского. Дочь Катя как раз от нее. Гуров сказал, что если успеет, то приедет на Петровку, а пока что уехал вот.
— У нас тут и новостей-то пока никаких нет, — заметил генерал-майор. — Эксперты пока молчат, а все предварительные результаты только подтверждают то, о чем уже известно. Ты привез что-то новенькое? И про бывшую жену Маковского объясни. Откуда она взялась?
— Я-то привез, а Гуров у меня отобрал, — ответил Крячко. — Побывал я на работе у Маковского, Петр Николаевич. Пообщался с народом, познакомился с управляющим. И что ты думаешь? Ни-че-го. Отношения у Маковского были со всеми хорошие. Все его только хвалят, никаких претензий не имеют. Там, когда я приехал, в павильоне две женщины на смене были. Продавщицы. Так одна даже заплакала, когда узнала, что начальника убили. Документы я проверил, все там нормально, но это все еще сто раз нужно проверить. Из нового — бизнес Маковский делил с матерью своей единственной дочери. Ее на юбилее не было, а сама дочь появилась в доме папы рано утром и, увы, первой обнаружила его труп. Гуров сразу ухватился за новую версию: убийство с целью завладеть семейным бизнесом. Ну и рванул к ней. Ирина Громова, пятьдесят один год. Прожила с Маковским недолго, разошлись еще до рождения дочери. Сейчас она официально замужем, у мужа тоже есть дочь. В общем, там нужно все хорошенько распутывать, и Гуров думает, что именно совместное предприятие, основанное Ириной и Маковским, стало яблоком раздора. Могло стать — так будет вернее. Оружие, из которого стреляли в Маковского, нашли?
— Нашли, нашли, — подтвердил генерал-майор. — Пистолет ТТ производства Китая. Обнаружила его соседка Маковского, ее дом напротив его, через дорогу. У нее собака по утрам во дворе бегает, вот она и нашла пистолет в кустах. Соседка нам сразу его и принесла.
— А как насчет соседки? — прищурился Крячко. — Она была знакома с Маковским?
— Нет, они не общались.
— Понятно. Тогда пока без Гурова, — подытожил Крячко. — Я вот что думаю, Петр Николаевич…
Подобраться к дому Ирины Громовой оказалось непросто. Въезд на территорию оказался закрыт шлагбаумом, а охрана отсутствовала. Гурову пришлось бросить машину в соседнем дворе и уповать на то, что, пока он будет допрашивать мать единственной дочери дяди Миши, его «Форд» не подожгут недовольные жители.
Дом, в котором проживала Ирина Громова, был тут единственным новостроем, обнесенным оградой, за которой теснились серенькие «хрущевки». Одних людей отделили от других, и осознавать это было печально. «Как будто от гетто загородились, — подумал Гуров, приближаясь к шлагбауму. — А так-то, небось, что те, что те хлеб в одном магазине покупают. И к чему эти заборы?»
На этот раз охранник возле шлагбаума был. Гуров предъявил ему служебное удостоверение и был пропущен на охраняемую территорию. Он заранее предупредил Ирину о своем визите, и она была не против ответить на вопросы полиции. В свою очередь Ирина предупредила Гурова о том, что очень занята, но сможет уделить ему немного времени.
Вообще-то, они уже виделись сегодня, когда Ирина собственной персоной приехала к дому Маковского, чтобы забрать дочь. Тогда Гуров еще не знал, что они родственники. Ирину пропустили не сразу, но вмешался Игорь Васильевич Гойда. Он лично проводил Ирину к дому, и Гуров, в то время занимавшийся наружным осмотром, заметил, что женщина не стала заходить внутрь. Она остановилась прямо перед открытой дверью и позвонила кому-то. Через пару минут появилась Катя и, едва завидев женщину, снова заплакала. Они обнялись и медленно пошли обратно, к распахнутым воротам.
— Это ее мать? — предположил Гуров, глядя им вслед.
— Она, — подтвердил Гойда. — Не захотела зайти внутрь.
— Сурово выглядит.
— С ней будет непросто, Лев Иваныч. Займешься?
— Догонять их, что ли? — Гуров пожал плечами. — Пусть идут. Потом свяжусь и договорюсь о встрече. Она свои контакты оставила?
— Мать? Нет. Это сделала Катя еще до ее приезда.
Гуров провел на месте преступления добрых три часа, а когда солнце завалилось за полдень, позвонил Ирине и, не спрашивая ее согласия, просто и ясно сообщил, что сейчас приедет.
Лифт вознес Гурова практически к небесам, на предпоследний этаж. Во время подъема из невидимых динамиков доносились звуки музыки, настолько тихие, что напоминали придушенную какофонию. Одну из стен лифта занимало зеркало, и Гуров впервые за день увидел себя со стороны. Сойдет. Ну разве что взгляд усталый, как будто за всю ночь глаз не сомкнул, но это пустяки.
Во время разговора мать Кати не выпускала из рук мобильный телефон, то и дело что-то там проверяла, но при этом не задерживалась на этом надолго. Посмотрела на экран, провела по нему пальцем, небрежно пробежалась взглядом и тут же отложила телефон в сторону, но буквально через минуту снова о нем вспомнила и повторила те же действия. Экран при этом она закрывала, и Гуров заметил, что Ирина открывает все вкладки и делает это бесцельно. Мессенджеры, соцсети, какие-то картинки, на которых она не концентрировала свое внимание, но пролистывала одно и то же по кругу — все указывало на то, что Ирина сильно нервничает. Причем внешне она выглядела собранной, выказывая некую озабоченность, но и это было напускным, фальшивым.
— Как себя чувствует ваша дочь? — спросил Гуров.
— Катя у себя. Я отвезла ее туда по ее же просьбе. Можно сказать, что она в порядке.
— В каком уж тут