— Какого демона? — изумленно выдохнул Литто, дергая крепко скрученными руками.
О, я не пожалела веревки!
— Я тебя нашла.
— Ну молодец, и что дальше?
— А дальше… — Я выложила на край кровати серебряный кинжал, золотой кубок и серый булыжник — артефакт истинности Литторио. — Мы с тобой займемся магией. Ты лежи, лежи, я сама справлюсь.
— Рехнулась? — вытаращил глаза дракон. — Ты хочешь провести привязку? Сама?
— Ну да. Ничего сложного. Слова мы оба знаем. Огонь и воду найдем. А все остальное я приготовила.
— Но я против!
— Твои проблемы. Сам же знаешь: остановить ритуал невозможно, а разрывать опасно. Если разорвать — один из нас лишится магии, а другой — части души. Рискнешь?
Литторио гневно засопел и принялся извиваться как червяк, но меня его несогласие волновало мало. Глупый, я же делаю так, как будет лучше для нас обоих! Ему точно понравится.
Разожгла огонь в камине, налила воды в кубок, взяла в руки нож.
— Остановись, — прошипел Литто. — Одумайся. Это навсегда!
— В том-то и суть, — мурлыкнула я. — Ты будешь навсегда моим, а я — навсегда твоей.
И безжалостно полоснула лезвием по ладони. Что такое краткая физическая боль теперь, когда я узнала про боль душевную? Тяжелые капли крови стекали в кубок. Литто сглотнул, не сводя с них глаз.
— Знаешь, резать руку совершенно необязательно, — доверительно сообщила я, стягивая с него сапог. — Кровь во всем теле одинаковая.
— Ты не права, но это ничего не меняет, — поморщился дракон, когда я проткнула ему подушечку большого пальца правой ноги. — Больно. Подуй.
Я с усмешкой наклонилась и подула на крошечную ранку. Мне хотелось его целовать. Всего, начиная с пальцев ног и заканчивая кончиком вредного носа. Но всему свое время.
Нацедила крови в кубок, взболтала, бросила внутрь уже не нужный артефакт истинности и нараспев произнесла:
— Моя кровь и твоя кровь. Моя жизнь и твоя жизнь. Как кровь больше не разделить, так и две жизни сольются в одно. Да будет так.
— Да будет так, — выдохнул Литторио эхом. Его слова, кажется, обжигали губы.
— Кровь к крови, огонь к воде, мы вместе и едины.
— Вместе и едины…
В кубке вспыхнуло синее пламя, и я быстро выплеснула его в камин. Хлопок, искры… и оглушительная тишина.
Я опустилась на стул, с довольной улыбкой уставившись на теперь уже мужа. Ну да, обычно этот обряд проводят родители. И устраивают великий праздник. Но донну Терезию я видеть не хотела, уж очень она меня невзлюбила. А мои переживут, у них еще Джахар есть. Пусть ему праздник устраивают. Так что все вышло как нельзя лучше.
Литторио же, глядя мне прямо в глаза, вдруг зло ухмыльнулся и дернул запястьем. Прочная толстая веревка с треском лопнула. Я застыла. Он повернул вторую руку — и снова путы не выдержали.
Я вскочила, справедливо опасаясь возмездия.
— Допрыгалась, золотце? — хрипло спросил дракон. — Ты действительно думала, что сможешь меня удержать?
Он сбросил с себя веревки будто паутину и сделал шаг ко мне. В его глазах ясно читался мой приговор. Кажется, сейчас будет буря. Или не будет.
Я вдруг вспомнила его слова: “Разденься. Сними одежду, и я весь твой”, и быстро потянула за тесемки ворота. Какие удобные эти крестьянские платья! Широкие, мешковатые, так охотно сползающие с плеч! И да, белья на мне не было, потому что в Тернеции стояла такая жара, что лишний слой ткани казался мучением.
Буря все же случилась. Кровать мы поломали. Какая-то одержимость, честное слово! Эти жадные поцелуи, исступленные ласки, наслаждение до боли, до изнеможения. Мы засыпали, переплетясь телами, потом просыпались и снова набрасывались друг на друга. Литторио кормил меня холодным мясом, поил молодым вином. Вызывал воду прямо в домике, позволяя умыться. Я освежала белье, когда он отлучался… и все по-новой.
Я не жалуюсь, нет. Я в полном восторге. Мы, драконы, крайне выносливые твари.
Внятно поговорить нам удалось через неделю, не раньше.
— Ты мог разорвать веревки сразу же?
— Конечно. Я же не человек.
— Почему не порвал?
— Хотел посмотреть, что ты будешь делать дальше. Признаюсь, ты сумела меня удивить.
— Зачем спрятался?
— Ждал, что ты найдешь меня и будешь долго просить прощения. Я бы тебя, конечно, простил. Не сразу. Сначала бы поставил несколько условий.
Я ухмыльнулась победно. Приятно было осознавать, что я его переиграла. Конечно, он поддавался. Он позволил мне провести обряд… хотя мог с легкостью остановить его. Но все я его удивила!
— Каких же?
— В нашем доме никогда не будет никаких художников.
— А кто будет рисовать портрет твоего сына?
— Найдем женщину-живописца. Они точно существуют. Или древнего старца.
— Допустим. Что дальше?
— Твои подружки уберутся из моего гнезда.
— Согласна.
— Ты будешь танцевать для меня каждый вечер.
— Перебьешься. Мой танец нужно еще заслужить. Все равно мы уже связаны. Засунь свои условия сам знаешь куда. К тому же у меня тоже есть условия.
— Говори.
— Твоя мама к нам прилетать не будет. Мы познакомились довольно близко и подружиться не смогли. И еще я хочу пожить в Тернеции. Ну не сейчас, а после рождения сына.
— Какого сына? — растерялся Литто. — Может, мы повременим с детьми?
— Нет. Нам нужен ребенок как можно скорее. Назовем его Лоренсо.
— Ну нет, лучше Марио. Или Энрике?
— Лоренсо. Или рожай сам.
— Я понял, — засмеялся дракон. — Лоренцо так Лоренцо. Видишь, я могу быть очень понятливым и послушным.
— И только попробуй любить сына больше меня! Ты должен всегда любить меня и только меня. А иначе я тебя брошу и сбегу с художником. Ты меня знаешь, я могу.
Литто фыркнул и крепко сжал меня в объятиях.
— О да, ты способна на все. Ни на миг не оставлю тебя одну. Обещаю. И никогда не разлюблю.
И знаете что? На этот раз он не солгал.
****
Лоренцо и Зинаида
— Твоя мама меня пугает. Она какая-то уж очень властная и сердитая.
— Меня тоже, — шепотом соглашается Лоренцо. — Она меня давит. Я сбежал из гнезда в Тернецию, едва мне исполнилось двадцать. Честное слово, ни разу не возникло желания вернуться.
— И она не приволокла