Он отвечал кратко, потому что ни сил, ни желания с кем-то разговаривать не было. Велеслава, кажется, обижалась, но ничего, привыкнет. Все… привыкнут.
Напиться бы, чтобы хоть немного заглушить звериную тоску, но опасно. У драконов вино особое, крепкое, с травами. Другое не берет. Зато если уж пьянеть, так пьянеть. Но что можно наделать в пьяном угаре? Велизар не знал, на что он способен, но проверять не желал.
Он не животное, вернее, не только животное. Решение было принято, менять его поздно. Если сказал, что отпускает Янину, значит, отпускает. Ему хотелось думать, что так будет лучше для девочки. Что он дает ей хоть какой-то выбор. Что ее счастье важнее, чем его. Возможно, это ложь. Возможно, он проснется утром и поймет, что нет, не сможет без нее. Или просто умрет от разрыва сердца. Впрочем, о таких случаях он не слышал, но и про то, чтобы по собственной воле отпускали истинную, да еще после проведенного обряда, не знал. Это безумие, и он добровольно на это согласился.
Велизар никогда еще не ощущал себя таким беспомощным.
«Вот что, — сказал он сам себе. — Завтра полечу за ней. Заберу. Учителей и дома нанять можно, да и к чему ей Академия? Сам учить буду». Сказал и немного успокоился, передохнул. Стало чуть легче.
А когда наступило завтра, он подумал: лететь долго. Устал. С матушкой повидаться хочется. Полечу следующим утром.
Он себе врал и прекрасно это знал. Когда Зар был совсем еще птенцом и учился летать, такая игра ему всегда помогала. «Долечу до вон того камня. Теперь до дерева. Вверх до третьей ветки». И долетал ведь! Пусть потом крылья ломило от усталости, но цель была достигнута. Теперь вся его жизнь превратилась в достижение цели: еще один день без нее. Неделя. Месяц. Год.
Привык.
И к боли привык, и к тоске, и к постоянной мучительной зависти. Он видеть не мог и не хотел другие пары, потому улетел в сторону и построил себе собственное гнездо. Помимо того, что это занятие отвлекало его от тяжких мыслей, так еще и гостей незванных отвадил. Никто не хотел связываться с драконом, который рычал, огрызался и язвил. Лишь самые стойкие водили с ним дружбу. Честное слово, Зар был им благодарен. И очень старался помалкивать и не давать своей боли выплескиваться наружу.
Прекрасно понимая, что характер его испортился чрезвычайно, что он сам себя губит этой разлукой, Велизар все равно решил: выстоит, выдержит. Дракон он или псина шелудивая? Всего-то десять лет… Разве это срок? Он гордый, он не сломается. Да и было б из-за чего ломаться. Да, Истинная. Да, бесконечно любимая. Да, свет очей. Солнце в небе. Звезда путеводная.
Зато она счастлива. Регулярные письма от мэтра Филиппэ радовали: Янинка очень способная. И магия у нее особая. Не просто огонь, а огонь согревающий, щедрый, яркий. Рядом с ней тепло и уютно. А какая трудолюбивая! День и ночью над книжками сидит. Нет, никаких мужчин. Только учеба на уме.
И на том спасибо. Что было бы с его бедным сердцем, если б у Янины появился мужчина, Зар не знал. Убил бы, наверное. И запер бы в башне.
Правдивы сказки о драконах. Свое они не отдают.
Дни тянулись один за другим. То летели птицею, то ползли уныло и туманно. Зар ждал. И мечтал. И грезил. В отличие от дней, ночи только радовали.
Глава 13
На Острове Ста Башен
И снова я проснулась вся в испарине. Сны эти бесстыжие! Хоть вовсе не ложись!
Снился мне, конечно же, Велизар. Каждую чертову ночь одно и то же. Жаркие поцелуи, исступленные объятия. И захочешь — не разлюбишь. Впрочем, я и не хотела.
Не сразу я поняла, что он для меня сделал, а поняв, исполнилась глубокой благодарности. Он подарил мне целый мир. Более того — он позволил мне стать кем угодно. Магия всемогуща, а во мне сил оказалось столько, что мэтр Филиппэ только руками разводил. Наследница старого мира, так он меня называл. И откуда только взялось такое чудо в крошечной деревушке на краю мира? Кем были мои предки? Кто передал мне такую силу? Теперь и не узнать.
С учителем мы подружились быстро. Добр и снисходителен он не был, а мне и не нужно. Я правды хотела, а не ласковых слов. А правда была в том, что я — неуч. Крестьянская девица, которая всю жизнь могла в огороде прокопаться, а потом сгореть заживо, так и не справившись со своей магией. А может, мой путь закончился бы в колодце — с камнем на груди.
Мэтр со мной не церемонился. Для начала отправил на кухню и заставил печь блины. Слава небесам, я это умела. Хоть в чем-то оказалась искусна. Потому что никакие больше экзамены пройти не смогла. Читала плохо, писала и того хуже. Рун не ведала, языками не владела, из историй только сказки и знала. Даже царей своей же страны перечислить не смогла, не то, что правителей соседних государств. Про магию промолчу. Башня наша разноцветная не сгорела лишь потому, что в ней, помимо огневика Филиппэ, проживали еще водник Элизар, некромант Ксавьер и природница Мария. Пожар потушили быстро. И не раз еще тушили сообща.
Но блинчики любили все. Кажется, только ради них меня и терпели безропотно, ну и еще ради тушенного с грибами кролика.
Первые дни я ужасно всего боялась. Из башни не выходила, глаз не поднимала, слова лишнего не молвила, а потом, когда поняла, что маги мои вовсе не чудовища, а такие же человеки как я, оттаяла. Тетушка Мария и вовсе полукровка оказалась, она же меня впервые отвела в лавку к портнихе, где я впервые в жизни смогла сама выбрать себе ткань на платье. Дедушка Ксавьер же, когда я уже научилась немного управляться со своим огнем, частенько брал меня с собой на погосты. Очень удобно оказалось нам вдвоем работать. Покойников я пугалась и оттого сжигала разом все кладбище. Ему заботы меньше.
Именно Ксавьер меня отвез к родителям. Тайно, разумеется, мэтр Филиппэ бы не одобрил. Но я очень хотела повидаться с родными и сказать, что у меня все хорошо, лучше и не придумаешь. А еще — подарки отвезти. Впрочем, по совету некроманта встретилась я только с отцом. Ему же сундук передала с гостинцами. На погосте, разумеется. Поплакали, обнялись и расстались уже надолго, как