— Пусть летят все. Я хочу только с тобой.
— Как захочет моя прекрасная пани! Но с фрау Марией…
Алиса уже открыла рот, чтобы сказать, что с бабушкой поговорит сама.
— Фрау Марии я сам позвоню с дороги, — не дал ей сказать Михал, — А ты предупреди, пожалуйста, родителей. Чтобы в Мюнхене не было неожиданностей.
Почти двенадцать часов пути. Тысяча с небольшим километров. Михал за рулём. Алиса рядом. Как же ей нравилось ехать с ним! Всё равно, куда. И мир выглядел совершенно новым, ярким и волшебным. Обычное скоростное шоссе, убегающее серой лентой за горизонт, виделось дорогой в будущее. Непременно счастливое. С буднями и праздниками. Взлетами и падениями. Только вместе.
Раттенбург сиял огнями, будто на дворе не лето, а канун Рождества.
— Ну что, фрау Тухольская-фон Ратт, теперь немецкий вариант? — Михал припарковался на площадке возле входа.
— Скажите спасибо, герр Тухольский, что мои финские и испанские родственники не затребовали отдельные праздники.
— По-моему, нам грех жаловаться на наши семьи, — Михал обнял жену, — Как ты в прошлый раз говорила? Что нужно делать на приёме?
— Давать повод для зависти всем вокруг! Потому что самый лучший муж достался мне.
С большим удивлением и радостью на торжественном приёме Алиса и Михал обнаружили среди гостей весь персонал Раттенбурга. Обслуживанием мероприятия занимались другие специальные люди, нанятые агентством.
Гюнтер в смокинге и бабочке явно с большим трудом сдерживал себя, чтобы не дать указания официантам и не проконтролировать распорядителей.
Михал подозвал официанта и отправил с указанием подать герру Гюнтеру бокал.
Местные газеты вышли следующим утром с множеством красочных фотографий. Прием в Раттенбурге по случаю бракосочетания Алисы фон Ратт и Михала Тухольского стал ключевым событием лета.
На этих фото конечно не было довольного пони, которого кормили морковкой и гладили целых пять пар детских рук. Виталий фон Ратт воспользовался своим правом и пригласил отдельно Речку Горовиц и Славика Акимова. Анджей и Аннушка Зимовские, разумеется, тоже приехали.
Не было на этих фото и полуночных посиделок на кухне, где верный Гюнтер специально оставил для своей маленькой госпожи и её семьи большую вазу с любимым печеньем.
Эпилог
Конец мая выдался совсем летним. Тепло и солнечно. Зелень уже буйная и яркая. Москва радовала многоцветием клумб тюльпанов всех возможных сортов, цветущими и упоительно пахнущими фруктовыми деревьями.
Тухольские прилетели на несколько дней. Алисе очень хотелось в Москву, а Михал вообще не мог ей отказывать.
Из дома Алисиных родителей они неспешно догуляли до парка "Останкино". По тенистым дорожкам прошли вокруг пруда, съели по мороженому.
— Ты видел, сколько там одуванчиков? Пойдём? — потянула мужа за руку Алиса.
Михал сначала не понял, куда она его ведёт. Но вот деревья вдруг остались за спиной. Перед ними была огромная залитая весенним солнцем зелёная поляна, полная одуванчиков! Совсем как в том уже теперь давнем его сне!
Вот уж не думал он, что это всё-таки сбудется!
Алиса выглядела абсолютно счастливой.
— Смотри! Этот уже белый! — она сорвала пушистый одуванчик и сдула пушистые парашютики, — Знаешь стихотворение?
— Нет, — честно признался Михал, пытаясь вспомнить хоть что-то по-польски про эти цветы.
— В бесконечности стремленья бесконечность достиженья,
Тот, кто любит утро Мая, должен вечно ждать Весны.
В каждом миге быстролетном светоносность есть внушенья,
Из песчинок создаются золотые сны.
Миг за мигом в Небе вьются звездовидные снежинки,
С ветром падают на Землю, и лежат как белый слой.
Но снежинки сон лелеют, то — цветочные пушинки,
Нежный свежий одуванчик с влажною Весной. — с чувством прочла Алиса, — Это Константин Бальмонт. Я ещё в школе выучила.
Они уселись прямо на траву. Алиса спиной прислонилась к мужу. Михал обнял её. Ладони легли на живот.
— Устала? Как он сегодня себя ведёт? — Михал тут же почувствовал яростный вполне футбольный пинок в свою ладонь, — Ого!
Алиса поморщилась.
— Яблочко от яблоньки!
Голубоглазый, как мама, Роберт Йоханнес Тухольский появился на свет в начале августа в Университетском госпитале Мюнхена.
— Фрау Тухольская, там в приёмном отделении целая толпа желающих вас поздравить, — дежурная сестра поджала губы, — И если бы это не были игроки нашей любимой команды, — она всё же улыбнулась и глянула на Михала, на руках у которого мирно сопел сын, — охрана бы уже приняла меры.
— Михал? — обернулась у мужу Алиса.
— Хотите мяч с автографами всей команды для Вашего внука, фрау Фишер? — улыбнулся Михал.
***
В Европе стояла небывалая жара. И только на старой даче под Питером было возможно дышать.
Озеро совсем рядом. Сосны, нагретые солнцем. Детям раздолье. Вода тёплая. Ягоды. Михал остался в Европе по делам, отправив семью в Россию на каникулы.
Тухольских зазвали с собой за компанию Ветровы. Дача принадлежала их лучшим друзьям — Юре и Алле Бодровским.
— Роберт, как водичка? — крикнула Алиса сыну, — Кирюш, со мной пойдёшь купаться? Или сама? — глянула на дочь.
— Не, мам, тут интересный момент, — Кира перевернула страницу. Читала по-польски "О гномиках и сиротке Марысе".
— Мам, смотри, как я могу! — крикнул Роберт и нырнул. Долго-долго плыл под водой почти до середины озера. Вынырнул. Поплыл обратно баттерфляем. Делая гребок большими взмахами обеих рук. Мощно. Красиво. Технично.
Плавал Роберт Йоханнес Тухольский отлично. Второй взрослый разряд был уже выполнен. Оставалось решить, чем же он хочет заниматься дальше — футболом или плаванием.
— Пройдемте уже смотреть! Начинается! — кричала с большой открытой веранды Соня Кузьмина — дочь Игоря.
Алиса махнула сыну, чтобы уже вылезал из воды. Трансляцию финала Уимблдона пропустить нельзя никак. Осталось успеть положить в рот чего-нибудь кисленького. Третья беременность давалась ей тяжелее двух первых.
К телевизору потянулись все. Хозяйка дома Алла Бодровская — невероятно изящная дама, подала всякие закуски. Алиса принюхалась. У неё сейчас были сложные отношения с едой.
— Алис, давай смородинки? С куста только.
— М-м, как вкусно! Спасибо! Я теперь буду есть только смородину, — Алиса с наслаждением покатала на языке крупную черную ягоду.
На экране уже появилась рекламная заставка. Потом общий вид стадиона в юго-западном пригороде Лондона. А следом и зрителей.
Все конечно искали глазами своих.
Во-первых, потому