– Как сказать по-немецки «пожалуйста»?
– Bitte, – ответила Рут, улыбаясь.
– Bitte, – повторила я. Мать Рут тоже заулыбалась и поцеловала меня ещё раз.
– А за что спасибо? – уточнила я.
– Я ей про тебя много рассказывала, – ответила Рут.
Интересно, что она там про меня рассказывала. Хотя, с учётом поцелуев, наверное, не самое плохое.
Мы отправились домой. Рут держала обоих родителей за руки. Я, Мэгги и лорд Тортон шли немного позади.
– Так, значит, маму Рут всё-таки выпустили на свободу? – поинтересовалась я.
– Наши лагеря для интернированных не то чтобы тюрьмы, но да, – ответил лорд Тортон. – Мы с её отцом работаем вместе, и в итоге нам удалось добиться, чтобы фрау Шмидт тоже отпустили. Теперь она и Рут смогут поселиться у герра Шмидта.
– Но Рут едет в Оксфорд, – заметила я.
– Да-да.
– Так значит, вы работаете где-то неподалёку от Оксфорда? – Нам всегда было интересно, что ж за секретная служба такая у лорда Тортона. Сам рассказать он не мог, но это же не значит, что мы не можем ничего выпытать.
Лорд Тортон искоса посмотрел на меня и ничего не ответил.
Ну и ну.
Отец Рут говорил совсем немного по-английски, мать – и того меньше. Дома она с поклонами и улыбками выдала леди Тортон и Сьюзан по длиннющему предложению на немецком, после чего леди Тортон и Сьюзан так же раскланялись и заулыбались.
– Что она сказала? – спросила я у Сьюзан.
Она посмотрела на меня и ответила:
– Ты сама поняла её не хуже меня.
Самое смешное, что я действительно её поняла. Фрау Шмидт говорила, как она благодарна, что мы проявили к Рут заботу, и как она счастлива познакомиться с теми людьми, которые приютили её дочь. Самих слов я перевести не могла, но смысл понимала прекрасно.
Леди Тортон бывала сурова с Рут, но сейчас она проявила радушие. Невзирая на простуду и глубокое горе, она улыбалась Шмидтам. Она ласково их приветствовала. Сама приняла у них верхнюю одежду и велела Джейми отнести их чемоданы наверх. Потом заглянула в кладовку и вернулась с бутылкой вина, и взрослые выпили по бокалу, подняв их за здоровье друг друга. Всё – предельно культурно. Рут сияла улыбкой от уха до уха.
Пожалуй, это был лучший момент Рождества.
На ночь мы развесили свои чулки на камине; даже Рут присоединилась – Джейми настоял, хотя она и поворчала по этому поводу. Наутро в каждом чулке лежало какое-нибудь лакомство и шиллинг. Под весёлые рождественские гимны по радио мы умяли на завтрак яичницу из доброй дюжины яиц и месячной нормы бекона. Огонь в камине развели поярче, и отблески пламени сверкали на ёлочных украшениях. На улице светило солнце, и день был бы великолепный, если бы не призрак Джонатана.
В том году ведь Джонатан праздновал с нами. Шутил за столом, был такой весёлый и милый.
Воспоминания о Джонатане кружили, точно драконы, точно мифические свирепые крылатые создания во плоти. Воспоминания о маме давили, точно камни, или тлели, точно чёрные угли. Я постаралась вызвать в памяти хотя бы одно счастливое. Если бы мама приехала к нам жить, научилась бы она быть счастливой? Могло ли хоть что-то её исправить? Этого мне уже никогда не узнать.
– Дыши, – сказала мне Сьюзан, обнимая меня за плечи. – Вдох-выдох, постепенно. Мы с тобой справимся.
Потом Сьюзан, мать Рут и леди Тортон принялись готовить ужин. Лорд Тортон сел играть с отцом Рут в нарды, а мы вчетвером – я, Мэгги, Джейми и Рут ушли на конюшни помогать Фреду с работой и звать Фреда к нам в гости на ужин.
За ужином мы открыли подарки. И вот тут меня ждал сюрприз.
Глава 48
Сьюзан подарила мне книжку и свитер собственной вязки. Джейми она тоже подарила свитер, а к нему – новый игрушечный самолётик. Я подарила всем, даже Рут и лорду Тортону, по вязаной шапке. Только родителям Рут не досталось, потому что я не знала, что они приедут.
К этому моменту мне уже начало казаться, что от старших Тортонов исходит какой-то накал, и я внутренне напряглась. Немного напоминало, как вела себя мама перед тем, как начать кого-нибудь колошматить. Не так зловеще, как у неё, но примерно похоже. Я подсела поближе к Сьюзан. И тут лорд Тортон поставил мне на колени завёрнутую коробку, чем совершенно озадачил как меня, так и Сьюзан.
– Подожди немного, – сказал он, когда я потянулась её открыть. – Вначале я хочу кое-что зачитать. – И он достал из жилетного кармана конверт, а из конверта – письмо, мятое и потрёпанное, точно его вынимали и складывали сотню раз.
Лорд Тортон прочистил горло. Помедлил немного, сглотнул, снова прочистил горло. Когда он приступил к чтению, на первых словах его голос дрогнул.
– «Дорогой лорд Тортон, – начал он.
Знаю, мне следовало Вам раньше написать, но как-то… А, не стану оправдываться. Мне следовало написать Вам раньше. Простите. Ваш сын Джон был моим близким другом. А также отличным лётчиком и храбрым человеком.
Вы, конечно, слышали историю про нашу с ним последнюю маленькую затею, но я подумал, вам было бы интересно узнать, как оно выглядело с моей стороны.
Служить в авиации со временем становится в тягость – каждую ночь на задание, а каждое утро смотришь, один не вернулся, другой. Начинаешь думать: может, ты следующий, – и так каждую ночь, и это выматывает, буквально выедает изнутри. Не совсем страх, скорей какое-то нетерпение, что ли.
В общем, как-то ночью Джонни заходит ко мне что-то очень уж поздно. У нас у обоих был выходной, и по-хорошему стоило бы выспаться, но иногда как ни устанешь, всё равно не уснуть. Так вот, Джонни спрашивает меня, готов, мол, на приключение. Я говорю – конечно, всегда готов. А у него уже мотоциклы под рукой – заранее в прокат взял. Говорит, мол, я дал одно обещание и хочу его сдержать. Лучше, мол, сейчас, пока есть возможность. Ну и мы помчались на этих мотоциклах в ночь – не видно ни зги, холодрыга жуткая… В общем, через пару часов приезжаем в какое-то большое имение и останавливаемся около такого домика в чаще. Я тогда поначалу не понял, что это ваше родовое имение. Джон про такие вещи не особо распространялся.
Так вот, он обходит домик кругом и давай камешки в окно кидать. И чуть ли не сразу из дома выходят трое девчонок,