Другой момент — скорострельные МГ-34. Со станков, оснащенных оптическими прицелами, германские «косы» устроят атакующей пехоте форменную бойню… По крайней мере, если красноармейцы будут наступать согласно устава, в стрелковых цепях — что было актуально в годы последней русско-турецкой, при «Белом генерале» Скобелеве. Он вроде как первым ввёл это тактическое ноу-хау… Но сейчас не 19 век и даже не Первая Мировая — а наступать короткими перебежками, под прикрытием пулеметов, мои казаки точно не умеют.
Хотя…
— Товарищ Тихонов, приветствую.
Командир казачьего кавалерийского полка майор Тихонов, высокий и худощавый кубанец с редким именем Евстафий (Евстафий Павлович) пожал протянутую ему руку, внимательно посмотрев на меня умными серыми глазами. Я вызвал его на передок, все в тот же лесок, откуда наблюдал за немцами; мы успели познакомиться, когда майор ещё только прибыл в бригаду, но пообщаться толком не удалось.
— Здравия желаю, товарищ комбриг.
— Не стоит козырять, Евстафий, не перед строем. Скажи лучше такой вопрос — есть ли в твоём полку пластуны? Имею в виду, настоящие — из тех, кто воевал ещё в Германскую в пластунских бригадах и реально может через нейтралку перемахнуть бесшумно и часовых снять?
Майор криво усмехнулся:
— Все пластуны на горных перевалах туретчины померзли да в боях гражданской сгинули. Уцелевших же нохчи перерезали, когда терские и сунженские станицы выселяли. Когда казаков гнали — словно собак бездомных гнали с родной земли, веками русским людям принадлежавшей…
Меня несколько обескуражил столь резкий ответ — это как сей майор вообще дослужился до командира полка РККА? Да ещё и озвучивал их вышестоящему начальству в лоб, без всяких затей? Но я быстро соориениировался — и уже мгновением спустя вернул ухмылку:
— А комиссара и политруков в полку вообще не предусмотрено? А то бы напомнили тебе про нелюдей вроде Анненкова, Унгерна, атамана Семёнова… В Гражданскую с обеих сторон были «перегибы». Но партия ведь со всем разобралась? Выселения прекратили, казаков и казачьи части вернули в армию? Да и Орджоникидзе нет в живых с 37-го года… Сейчас то мы ведь вместе, так? С одним врагом сражаемся? Так что ли?
Майор только пожал плечами:
— И комиссар, и политруки у нас есть. И я в Гражданскую в РККА служил с самого начала — с немцами, петлюровцами и поляками на Украинском фронте воевал… Часы наградные от командарма Егорова получил, так про него теперь разве вспомнишь? В остальном — а что мне до Анненкова и Семёнова? Они в Сибири буянили, на Тереке их не было.
Стараясь тщатетельно подобрать слова, я постарался ответить аргументированно — и при этом не распаляясь:
— Послушай, товарищ майор… Я с казаками не воевал в ту войну, а вот с немцами в Гражданскую немного довелось. И я так скажу — для гансов мы все русские. Хоть великоросы, хоть малоросы, хоть казаки… Хоть большевики, хоть беспартийные. А русские для бошей — это ведь уже не совсем люди, и явно не равные им европейцы. Ну, а если не совсем люди — то и поступать с нами можно не по людски… В Африке вон, ещё при кайзере немцы целый народ угробили, народ гереро — с женщинами, стариками и детьми. Так вот, мы для них сейчас не более, чем «гереро» — преступно занявшие принадлежащую им землю… Конкуренты за жизненное пространство, понимаешь?
Майор нехотя кивнул — и я, чуть приободрившись, продолжил:
— Теперь смотри. У фрицев две линии обороны, это как минимум. Передний край — траншеи, пулеметы, противотанковые орудия, миномёты. В тылу высота — там тяжёлые орудия… Наверняка уже все подступы пристреляны, у каждого станкача свой сектор боя — и все огневые средства увязаны в единую систему обороны. И бросить вперёд хоть пехоту, хоть танки с десантом — одинаково… Не эффективно. Накроют немцы ещё на подходе.
Тихонов понемногу начал понимать ход моих мыслей — но лишь отрицательно покачал головой:
— Я же говорю тебе, товарищ комбриг, пластунов среди моих казаков нет. Пластуны, если что, это прежде всего кубанцы — а терские казаки издревле конными воевали…
— И в секретах на лошадях горцев сторожили?
— В секретах спешивались. Но как настоящие, природные пластуны взять германское боевое охранение в ножи да закидать огневые точки гранатами ночью — того не сможем, как есть говорю. И разведгруппу, что проникнет в немецкие окопы и приведёт языка, мне собрать не из кого — нет у моих новобранцев нужного боевого опыта.
Мы немного помолчали, каждый думая о своём — отповедь Тихонова меня несколько… огорчила. Если говорить совсем мягко. Но и у меня ведь вариантов совсем немного, верно?
— Значит так, товарищ майор, слушай боевой приказ… Отберешь от каждой сотни человек по пятнадцать-двадцать наиболее толковых станичников, желательно — с боевым опытом. Ну, или хотя бы самых смелых и подготовленных… Саперы подготовят проходы в минных заграждениях, если они есть — и перед рассветом группа так называемых «пластунов» выдвигается вперёд. Именно, что по пластунски, не отрываясь от земли. Вперёд пусть человека три-четыре выдвинутся, головным дозором — и как можно больше с собой гранат возьмут… А как только они закидают окоп боевого охранения гранатами, я подам зелёную ракету — общий сигнал атаки; тогда остальные поднимаются на рывок до траншей. Если что, по проявившим себя дежурным пулеметам отработают сорокапятки, расчёты «Максимов».
Майор угрюмо бросил в ответ:
— Разведка боем?
— Разведка боем предполагает, что я бросил бы вперёд казачий батальон днем, в пешую атаку. В надежде засветить как можно больше огневых точек немцев… А так у бойцов есть неплохие шансы добежать до траншей и схватиться немцами в ближнем бою. С ещё не пришедшими в себя, сонными немцами — не разобравшимися, что происходит… Если что, танкисты передадут твоим хлопчикам все имеющиеся немецкие автоматы, по револьверу от каждого экипажа, поделятся гранатами.
Майор на этот раз уже ничего не сказал, просто согласно кивнул — и тогда я продолжил:
— В это же время гаубицы отработают по высоте, а в атаку я брошу танки. «Бэтэшки» подгоним на рубеж атаки на тихом ходу со снятыми гусеницами, чтобы траками не гремели — так что есть шанс, что фрицев не всколыхнем. На «коробочки» сажаем десант, как только начнётся бой, они выдвигаются вперёд; половину десанта высаживаем у траншей, вторая половина вместе с танками — в прорыв, к