Окончательно он так решил после разговора с Морозовым, который состоялся у него перед тем, как купец во второй раз возвращался на переговоры в опостылевший Чикаго.
— Я водки хочу. Нормальной. Холодной. На Волгу хочу. Рыбу ловить. Осень уже. Клёв пойдёт. А я в этом… Чикаге!
Закревский терпеливо ждал. Морозову надо было выговориться. Закревский готов блыл слушать, поскольку понимал, он один з немногих людей, с которыми купец мог разговаривать откровенно.
Иногда, быть обычным человеком.
— Водки и рыбки, это хорошо. А в чём затык то, уже которую неделю бодаетесь? — поинтересовался Закревский.
И тут выяснились интересные вещи.
Которые всплыли не сразу.
А после того, как янки согласовали основные технические условия доступа русских на «атомки» и этапы строительства русских станций. Они начали дотошно выспрашивать мелочи по каждому пункту, который касался инфраструктуры и «социальных, духовно полезных объектов, предназначенных как для пользования персоналом станции, так и населения окружающих городов с целью установления спокойных умиротворённых общественных отношений и связей, способствующих безопасной деятельности станции».
Закревский дочитал до конца и восхитился уровнем канцелярита.
— Понимаете, они как до детсадов, школ и храмов, что мы за свой счёт строить и держать обязуемся, дошли, так и начали — мол, советоваться нам надо, погодите, господа хорошие, давайте пока иное обсудим, а вот к этим пунктам потом вернёмся. У донов, кстати, всё это вопросов не вызывало, но их и понять можно, их дело сырьё, да другое производство. К тому ж, такие проекты мы с ними уже делаем, никаких проблем нет.
Морозов пожал плечами,
— Может, та самая общность культур сказывается, даром, что наши церковники друг друга, бывает, чуть не за космы таскают. А, вот, гляди ж ты! Но с бриттами, да янки так не выходит, Ни в какую!
Да, проекты такие были, и Закревский знал, что бразильское правительство мудро оценило результаты первого десятилетия работы «русских миссий» при совместных производствах — Там, где они существовали, рост фавел замедлялся, а то и вовсе прекращался, успеваемость в школах росла. Правда, поначалу, были недовольны провайдеры местных каналов, развлекательный трафик «сэтт», сети, значит, снижался, хоть и не критически. Наши киноделы почесали репы, покумекали с бразильцами, да и перестроили сетки вещания.
Чтоб ублажить партнёров, купили несколько бразильских «душещипательных теледрам» — и, как шутил Морозов, открыли врата преисподней.
Да уж, хмыкнул Закревский, аналитические отчёты о «бразильском телефеномене» он читал ещё на службе.
Цифры впечатляли.
Североамериканцы же прервали на целую неделю переговоры, отбыли на совещание, после чего попытались продавить жёсткий контроль над каждым объектом, согласование персонала и, даже, в какой-то момент, запрет для местных жителей пользоваться школами, спортплощадками, стадионами и храмами.
Тут уж Морозов посмотрел на них поверх очков и тихо сказал, что в таком случае, они сворачивают переговоры прямо сейчас. Поскольку, последнее требование — это прямая дорога к постоянным стычкам местных со «станционными», растущему напряжению и — тут Морозов посмотрел на них с явным недоумением — постоянно растущим расходам на безопасность. Как это не понимают уважаемые бизнесмены?
Бизнесмены несколько стушевались, после чего ещё раз сменился состав делегации.
Закревский аж крякнул от расстройства:
— Что ж вы мне раньше-то об этом не рассказали, это ж едва ль не главное!
Потом махнул рукой, что сделано, то сделано, но зарубку себе в памяти сделал. И у Морозова уточнил, не сверху ли эти пункты о «социалке» в договор включить велено?
Морозов кивнул. Теперь ещё понятнее.
Закревский немного подумал.
То, что Морозов ему не рассказал о «социальных» пунктах, конечно, нехорошо. Либо говорит о том, что купец сам не придавал им серьезного значения, что вряд ли.
Либо — эта часть переговоров была особо засекречена.
И о ней Закревскому почему-то решили не сообщать.
Интересно, почему?
Ладно, оставим себе зарубку на будущее.
Что ж, времени на подготовку, конечно, в обрез, но, если он правильно понимает, провокацию будут устраивать в непосредственной близости от места переговоров, чтоб гарантированно сунуть микрофоны в носы ничего не подозревающих русских купцов и бразильских донов. Что до местных — тут, как говорится, есть варианты.
— Тимофей Саввович, предлагаю сделать вот что. Объявите, что русская сторона совместно с бразильской делегацией пришла к консенсусу по основным вопросам. Что и североамериканский бизнес тоже согласен по основным пунктам. И вы предлагаете, скажем, неделю спустя подписывать меморандум о намерениях, чтобы зафиксировать прогресс и основные позиции сторон. Тут не мне вас учить. Предполагаю, что американцы попросят время на размышление и проведут консультации с кем-то за пределами отеля. Если это так, где-то на следующий день они дадут добро на торжественное подписание. Сигнальте мне и готовьтесь к церемонии.
На том и расстались.
А Закревский отправился на встречу в город.
В Нижнем осень наступила в этом году даже чуть раньше чем обычно. Тревожно и сладко пахло холодной волжской водой, кофе и малиновым вареньем с веранд кафе и ресторанов на набережной, шелестела листва, в воздухе кружились первые редкие листья, обещая золотую метель пару недель спустя.
«А меня в это время тут не будет», — с сожалением подумал Закревский, который успел полюбить Нижний Новгород всей душой.
Встреча с Троицким была быстрой, для воспоминаний и сантиментов времени не нашлось. Зато на вопрос, ну как там предположения о чужих ушах, майор с довольным видом кивнул, пообещав рассказать всё что можно будет, когда придёт время…
Значит, дело сдвинулось с мёртвой точки.
Даже, интересно, кто же был кротом и на чём его удалось взять.
Конечно, слова майора не значат, что можно расслабиться, когда начнётся активная фаза противостояния с подрядчиками ост-индов.
Естественно, филеры были лишь незначительной деталью общей машины, которая обслуживала операцию.
Теперь пора снова в Чикаго.
Закревский поморщился, Чикаго он и в целом не людил, а уж по осени — тем более.
Поморщился, и выкинул из головы.
Надо было решать задачу.
Глава 15
Новая работа
— Русская, иди сюда! Ма пекена Муэрте! — Зеркальный уже ждал её у входа в забегаловку. Стоял, опираясь на капот красного с чёрной полосой по борту автомобиля.
Его машины она тоже раньше боялась, автомобиль казался ей хищным, мерещилось, что сейчас плоская вытянутая морда раззявится, и он её перекусит пополам.
Сейчас машина выглядела стильной и чистенькой, совсем не страшной. И Зеркальный не напоминал хорька. Скорее, дикого лесного кота. Опасного, гибкого, расчётливого.
Притягательного.
— Я говорил, что сеньоритам надо помогать? Правда? —