Таблетки, которые ей дал Зеркальный, были куда лучше, чем те, что выписали в больнице.
От них она совсем забыла о том, что до сих пор у неё иногда крутило желудок. Перестала накатывать слабость, трястись руки.
Никакой паники и страха тоже не было.
Она даже пожалела, что рядом нет Сатика, так хотелось покувыркаться с ним в постели.
Как раньше.
Но он стал злой. Всё время злился и говорил о деньгах.
Считал что-то.
Ну его.
Это её жизнь и её тело.
Она сама решит.
Мысли стали очень понятными. Точными. Короткими, от этого ясными.
Надо было только вовремя принимать таблетки.
Так, это как с любыми лекарствами. Она знала. Она не глупая, ей врачи всегда говорили, что она дисциплинированная.
Она додумала такую сложную длинную мысль и улыбнулась себе.
Вот. Она умная.
Зеркальный решил, что она ему улыбается.
— Давай, запрыгивай, познакомлю тебя кое с кем. Он сказал, что ему нужны смышлёные девушки!
Ну, может, и ему тоже улыбнулась. Что, она не может улыбнуться симпатичному парню?
— Так я не могу сейчас, менеджер уволит. Смена, — она всё равно слегка улыбалась. Была уверена, что всё будет хорошо. Сейчас что-то случится, и всё решится как надо.
Зеркальный расхохотался.
Смеялся он хорошо, громко, уверенно.
— Это не проблема, сеньорита! Настоящий мужчина должен уметь решать вопросы!
У Маши в душе чуть кольнуло — а, вот, Сатик так не может. Не решает, только всё говорит, что сейчас в новый рейс и ему ещё долг скостят. А что с того толку-то? Всё равно, как жили в этой халупе, так и живут.
Но сейчас это казалось не страшным. Она сама всё решит.
— Эй, ты! Русская убирает у меня в машине. Ты понял? Смену ей засчитаешь, тебе ясно? — он обернулся к Маше, — Ему ясно. Поехали уже!
Вёл он лихо, вовсе не так, как Сатик. Резко стартовал со светофоров, видел малейшую щель и влезал в неё, вообще не обращал внимания на возмущенные гудки, продолджая разговаривать с ней.
— Держись меня и всё будет топ. Ясно? Есть клуб. «Вайлд парадайз». Ну вайлд, ясно? Девочки там, ясно? Им официантки нужны. На приват-заказы. Ну ты поняла?
Она поняла.
Приват он везде приват.
Ну потискаться, значит, с клиентом, попкой покрутить.
И, что?
Это же её тело, она сама решает, как им распорядиться!
Сатик, правда, взбеленится, если узнает, но — зачем ему узнавать? Он всё равно ни разу не пришёл к ней встретить, всё в гараже этом, всё в рейсах…
Ну, вот, и она будет — в рейсе.
— Башляют как надо. И на жизнь хватит, и чтоб рецепт получить где надо. Держись меня — покажу драгстор, скажу что ты со мной, там и в кредит дадут по-правильному. Ясно, чика?
Он вёл одной рукой, другая лежала на спинке пассажирского сиденья. И теперь уверенно легла ей на плечо. Сильные пальцы помассировали шею.
Уверенно.
Деловито.
Впереди загорелись огни больших улиц, начинался квартал клубов.
* * *
Дверь в клуб была тяжёлая, железная, с круглым окошком, как на корабле. Как называется такое окошко, Маша забыла.
Не Маша.
Мэри.
Она сама так решила.
Так она будто тутошняя. В клубе так и назовётся.
А по бокам двери два экрана. Переливаются цветами по краям, а во весь экран девушки.
В блестящих золотистых трусиках. Все на высоченных каблуках.
И всё.
Больше нет ничего на них.
Буквы бегут — «Экзотик шоу и приват. Любые фантазии — вы сами создаёте своё наслаждение».
Она остановилась на секунду, Зеркальный тут же обернулся.
Прямо, дикий кот, всё чует, правда.
— Идём, сеньорита, на тебя посмотрят серьёзные люди при серьёзных деньгах.
Внутри тяжело бухала музыка. Ритм был простой отзывался сразу там, внизу живота, отчего делалось горячо, тяжело и влажно. Она порывисто вздохнула, Зеркальный самодовольно посмотрел на неё.
— Что, пробирает? Старина Джереми умеет устроить всё как надо! Нейродиджеи, во как! Зовёт по-настоящему крутых, которые на закрытых рейвах для риччи публику греют!
Короткий коридор, полный разноцветного дыма, из которого выплывали силуэты гостей заведения, неожиданно кончился.
Раз официантки, значит, зал, столики, думала Мэри и поначалу недоуменно осматривалась.
На маленькой сцене томно извивались две совершенно голые девушки, одна высокая, грудастая, вторая похожая на подростка. Даже без туфель на каблуках, как на экранах. От этого она казалась ещё миниатюрнее, а её нагота — ещё притягательней.
Вокруг сцены стояло несколько столиков, за которыми сидели мужчины.
Нет, была одна парочка, а за одним из столиков в одиночестве сидела коротко стриженная женщина с жестоким неестественно гладким лицом.
Подтяжки делала, подумала с неприязнью Мэри-Маша.
Вдоль одной из стен изгибались диванчики с низкими столиками перед ними, справа зал был поделен на небольшие кабинки.
— Это кабинеты, там приват. Там настоящие деньги для настоящих сеньорит, которые умеют ладить с мужчинами. Ты же умеешь ладить с мужчинами? — рука Зеркального лежала у неё на бедре.
Он увидел кого-то в глубине зала, приветственно поднял руку.
— Идём! Сейчас ты познакомишься со стариной Джереми!
Джереми оказался мертвенно бледным типом с очень красными губами. Маше даже показалось, накрашенными. Спрашивать, конечно, она не стала.
Внутри у неё поднимались непривычные пузырьки какого-то тёмного веселья, рискового желания запретного… Она мимолётно подумала, что за штуку дал ей Зеркальный, но и эта мысль ушла. Надо было очень внимательно слушать Джереми. Это было важно.
Зеркальный сказал.
Джереми осмотрел её, взяв за подбородок, покрутил голову, сказал открыть рот.
Потом, приподнял футболку.
Маше стало неловко, и футболка, и бельё были старыми, застиранными.
— Годится. Беру, — Джереми смотрел на Зеркального.
Тот кивнул, отвёл руку, растопырив ладонь. Хлопнулись ладонями, Зеркальный приобнял Машу:
— Слушай старину Джереми, держись меня, и всё будет как надо, чикита. Ты знаешь где меня найти.
И — исчез.
Маше стало немного страшно, но пузырьки веселья, забивавшие всё остальное, ещё плясали в её голове, от них всё ещё сладко ныло в паху.
— Делаешь что говорят. За приват — доплата. Нал отдаешь весь. Потом тебе отслюнявит старшая. Карта для пополнения есть?
У неё была, но ограниченная — баззи. Она так и сказала.
— Значит, буду твоему коту отдавать, сами там решите.
Кот — это Зеркальный же, сообразила она.
Хорошо. Лучше, конечно, чтобы Сатик получал.
Но он будет ругаться, что она в такое место пришла.
Сама разберусь. Это моё дело.
Джереми щёлкнул пальцами, поманил кого-то.
Рядом