— Я тебя мучаю? — снова возмущается Персей. — Ты это серьёзно?
— Да! Нет!
Медуза в отчаянии опять вздыхает. Понимает, что просто так он её не отпустит.
— Ну, ладно, я согласна! — покорно говорит она. — Встретимся.
— Отлично! — сияет Персей. — Где? Когда?
— Я не знаю. Скоро…
— Нет, «скоро» — это никуда не годится. Давай поконкретней. Сегодня. На закате. Здесь. На этом самом месте. Договорились?
Медуза рассматривает прекрасного юношу, который так хочет увидеть её снова как можно скорей.
— Ты и вправду несносен. Ладно, пусть будет так.
— Ты придёшь?
— Да, возможно…
— Придёшь или нет? — настаивает он.
— Ты прямо как репей! Наверное…
— Поклянись, что придёшь!
Медуза снова окидывает его взглядом. Отмечает, что у него на верхней губе от волнения выступили капельки пота. С каждой секундой он нравится ей всё больше.
— Хорошо, я клянусь! — выдыхает она. — Клянусь Афродитой, я приду! Ты доволен?
— О да! — облегчённо улыбается Персей. — Вполне!
— Тогда я пошла.
— До встречи!
Он делает прощальный жест рукой.
— Ага.
Медуза обходит его и идёт не оборачиваясь.
Персей смотрит ей вслед несколько мгновений, потом внезапно срывается с места, догоняет её и опять преграждает ей путь.
— Погоди!
— Что ещё? — удивляется Медуза. — Мы же обо всём договорились.
— А вот что!
Он прижимает её к себе и крепко целует.
Медуза не вырывается, одной рукой она пытается удержать сползающие очки, другой придерживает шляпу.
Поцелуй длится долго.
Наконец он её отпускает.
Медуза, пошатываясь, отходит. Голова у неё кружится.
— Что… ты… сделал? — еле выдыхает она.
— А ты как думаешь? — не без гордости переспрашивает Персей.
— Несносный мальчишка!
Медуза пытается возмутиться, но у неё это не получается.
— Ты не знаешь, что ты творишь!
— Напротив, очень даже хорошо знаю, — отвечает довольный Персей. — Я поцеловал тебя!
И он снова пытается её поцеловать, но на этот раз она ловко выскальзывает и отбегает в сторону.
— Зачем? Зачем ты это сделал?
— Потому что я люблю тебя, — выпаливает Персей. — Я не мог по-другому…
Медуза замирает и ошеломленно смотрит на него. Она думает, что ей послышалось.
— Что? Что ты сказал?
— Я сказал, что люблю тебя! — уверенно повторяет он. — Я полюбил тебя в ту секунду, когда услышал первые звуки твоего голоса. Но теперь я люблю тебя гораздо сильнее. Разве ты этого не чувствуешь?
Медуза молчит, растерянно пожимает плечами. Она, конечно, всё чувствует, просто не хочет этого признать.
— Разве я не знал, какого цвета у тебя глаза, хотя никогда их не видел? — убеждает её Персей.
— Знал, — тихо подтверждает она.
— Ну вот!
Персей торжествующе берёт её за руку.
— Я знал, потому что люблю тебя! Я никогда никому не говорил этих слов. Я произнё с их впервые в жизни. Мне очень нравится их произносить.
— Со мной что-то не так… — слабым голосом говорит Медуза. — У меня кружится голова. Мне надо идти! Не удерживай меня! Прошу тебя!
Она пытается выдернуть руку, но он не опускает.
— Ещё мгновение! Ответь только на один вопрос, и я тебя отпущу.
— Хорошо, — сдаётся Медуза. — Спрашивай. Ты же не отвяжешься иначе.
— Ты права, — улыбается Персей. — Не отвяжусь!
— Так какой вопрос?
Он пытливо смотрит на неё и осторожно спрашивает:
— А ты?
— Что я? — не понимает Медуза.
— Ты меня любишь?
Медуза молчит. С ней впервые в жизни говорят о любви, и она совершенно растеряна.
— Скажи мне! — мягко настаивает Персей. — Я должен знать.
— Зачем тебе? — шепчет она.
— Мне это очень нужно! — так же шёпотом отвечает он. — Да или нет?
— Не мучай меня!
Из-под тёмных очков на щёки Медузы выкатываются две слезинки. Она их смахивает.
— Прошу тебя!
— Ответь же! — настаивает Персей. — Ты любишь?
Медуза смотрит на этого настырного пылкого юношу и внезапно понимает, что никого более близкого и дорогого у неё не было за всю её жизнь.
— Да, — тихо, но твёрдо отвечает она.
— Я так и знал! — восклицает он.
Больше Персей не медлит. Он быстро шагает вперёд, снова прижимает к себе Медузу и страстно целует её. Шляпа во время поцелуя чуть не падает с неё, и в последнюю секунду она судорожно удерживает её.
Этот поцелуй длится ещё дольше первого.
В конце концов Персей её отпускает.
Она, задыхаясь, садится. Ноги её не держат.
Персей сияет.
— Ты потрясающая! Я так счастлив, что встретил тебя! А ты, любимая?
Медуза убеждается, что колени перестали дрожать, и снова встаёт.
— Мы это потом обсудим. Теперь я могу идти?
— Да, конечно, — всё так же сияя, нежно говорит он. — Беги по своим неотложным делам. Я буду ждать тебя здесь, любимая. На закате. Теперь я знаю, что ты придёшь.
— Я пошла, — тихо произносит Медуза.
Она едва отходит, как он снова догоняет её и снова преграждает ей путь. Это уже начинает напоминать какой-то своеобразный танец.
— Мне так много надо сказать тебе! — восторженно говорит он. — Нам надо познакомиться заново. Мы ведь совсем не знаем друг друга!
— Ты прав, — покорно отзывается Медуза.
Она словно находится в каком-то мареве. Его слова долетают до неё как будто издалека. Сил возражать ему у неё не осталось.
— Мы совсем не знаем друг друга…
— И ты мне всё расскажешь о себе, хорошо?
Персей вновь берёт её за руку.
Она делает отчаянное усилие и вырывает руку.
— Да, мы познакомимся заново. Прощай, несносный мальчишка!
Медуза решительно обходит его и идёт прочь.
Он, ликуя, смотрит ей вслед.
— Нет, не прощай, а до скорой встречи, моя любимая! Моя дорогая Эм!
Это уже слишком. Медуза больше не в состоянии всё это выносить. Она резко останавливается и разворачивается к нему.
— Моё имя не Эм! — громко произносит она. — Меня зовут Медуза! Я — горгона. Теперь ты доволен?
Персей ошеломленно смотрит на неё. Восторг на его лице бесследно улетучивается, оно превращается в застывшую маску ужаса.
— Ты — горгона Медуза? — шепчет он. — Этого не может быть!
Медуза ничего не отвечает. Не медля больше, она резко поворачивается и убегает.
Он её не преследует. Медленно садится на каменистую землю и в отчаянии смотрит на бесконечное море, волны которого всё сильнее разбиваются о берег.
Штиль закончился.
Глава девятая
Поддержка
Когда случилось всё, что я вам только что поведал, стало ясно, что моему единокровному братишке необходима поддержка. То есть так, с виду он, конечно, парень крепкий, настоящий атлет, но вот морально далеко не так силён, мог и сломаться, и тогда пиши пропало. Неизвестно, чем всё это в таком случае могло закончиться. Опыта-то никакого у мальчишки нет. Это мы, олимпийцы,