Он вздохнул и снова спрятал лицо в ладонях. Его жена села рядом с ним, и он почувствовал тепло ее тела, вдыхал аромат ее кожи. До «Зорбы», подумал он, – я никогда не замечал таких вещей. Ему захотелось положить голову ей на плечо, но та снова начала потирать пальцы. Она заговорила, и голос ее задрожал:
– Может, нам стоит отвезти ее к врачу, поставить диагноз – хоть что-нибудь, чтобы объяснить этот ее страх. Тогда мы хотя бы не будем выглядеть неудачниками или предателями…
– Если мы отвезем дочь к врачу, он отправит ее в Реабилитационный центр.
– Прежде чем дело дойдет до Реабилитационного центра, они попробуют лечить ее на дому, нам нужно попросить план лечения.
– Ты же знаешь, она не боится Президента, это все его портрет. Список того, что пугает нашу дочь, бесконечен. Высотные дома, полнолуния, флаги. Однажды я отвел ее в цветочный магазин, и она начала кричать из-за каких-то странных черных пятен на обратной стороне листа папоротника. Страх пятен на папоротнике вряд ли можно назвать преступлением!
Он на мгновение замолчал, затем медленно произнес:
– Нет, она вовсе не больна.
– Да нет же, больна.
– У нее просто есть воображение. У какого ребенка его нет? Но ведь воображение – это пережиток Старого Мира, вроде копчика. Ты же не видишь на улице людей, за которыми волочатся хвосты? У каждого есть копчик, но хвост из него не вырастает, вот и ее симптомы постепенно исчезнут, когда она начнет обучение в начальной школе – они позаботятся об этом. Ведь это именно то, чем они там занимаются.
– А как же День Революции?
– Позвони в школу и скажи им, что у нее ветрянка или что-то вроде того.
Жена уже собиралась встать, когда в комнату вбежала их дочь в розовом наряде принцессы и сверкающих рубиновых туфлях, как будто она все еще праздновала День Очищения. К груди она прижимала плюшевого волка, ее волосы были припудрены детской присыпкой, малышка продолжала верить, что присыпка – порошок фей. Ему представилось, что его дочь – это обезьянка, которая не смогла развиться в человека, и поэтому у нее вырос длинный хвост. Проблема была в том, что он любил эту хвостатую обезьянку.
– Папа?
Он почувствовал, как в груди у него все сжимается от боли. Все, что делала девочка, пугало его, а все его попытки помочь ей существовать в этом мире терпели неудачу. Абсолютно все. Он твердо стоял по одну сторону земного шара, где вещь может быть только сама собой, и чувствовал, как она отвергала и его, и то, что он считал истиной. Его девочка хотела попасть на другую сторону земли, туда, где люди ходили вверх ногами и все было не так, как на самом деле. Он вымученно улыбнулся, потом посадил к себе на колени, поцеловал в макушку и, нежно потрепав по щеке, спросил:
– Ты рада, что у тебя сегодня будет выходной?
Девочка кивнула, она была довольна и тем, что сидит у отца на коленях, и тем, что мать гладит ее по волосам.
Но его жена внезапно отдернула руку и встала:
– Кто будет ухаживать за ней всю неделю?
– Что ты имеешь в виду?
– Я больше не могу взять отгул.
– Я тоже, ты же знаешь. Я новый сотрудник и не успел проработать там полного года.
– Так что же нам делать?
2
Хуже и быть не могло, сложно придумать нечто более ужасное. Несмотря на то, что воображение было официально запрещено, Новому Цензору не удавалось остановить себя, он представлял, как его дочь бродит по коридорам Ведомства, словно вырвавшаяся на свободу героиня какой-то книжки с картинками. Казалось, в девочке смешались самые разные персонажи, потому что Новому Цензору никак не удавалось понять, откуда она знала все эти сказки, он точно ей их не рассказывал; более того, он их даже не помнил, и все же эти истории были ему до боли знакомы. Новый Цензор решил, что единственное логичное объяснение – дочь сама сочиняла сказки: о порошке фей и мальчике, который умел летать, о злой ведьме и волшебных башмачках и об отравленном яблоке. Дочь была похожа на дом с привидениями, она – последняя дверь, позволяющая заглянуть в прошлое.
Неужели Страна чудес, или откуда там появились эти сказки, завербовала его дочь для какого-то заговора с целью свержения Правительства? Или, может, Страна чудес пытается использовать его девочку как проводника, чтобы вернуться в реальный мир? Вероятно, дочь была сделана из темной материи, заполняющей Вселенную, и ничем не отличалась от Черной Дыры, которая сводит человечество с ума, позволяя думать, что возможно путешествовать во времени и пространстве. Но люди могут путешествовать во времени и пространстве, только читая книги. Теперь он знал это, но вот его дочь нет, и ему, как любящему отцу, совсем не хотелось, чтобы она пала жертвой собственного воображения. Должно быть, книги пытались поквитаться с ним, но не потому, что он должен был запрещать их – это их совсем не волновало, – а потому, что он читал их.
Цензор был обеспокоен. Скоро он начнет вызывать подозрения, ведь книжным цензорам полагается обладать куда более крепким иммунитетом к воображению, чем простым людям.
Дочь не позволила матери смахнуть с волос волшебный порошок фей или хотя бы снять сверкающие рубиновые туфли. Она утверждала, что без них не отыщет дорогу в Изумрудный город. Новому Цензору стало не по себе, когда он услышал всю эту тарабарщину. Нормально – вот как она должна выглядеть. Девочка должна быть одета в форму цвета хаки, так, чтобы ее приход на работу к отцу выглядел как исключительный случай, который, однако, может произойти в любой семье, а не как подозрительная попытка уклониться от празднования Дня Революции.
Давно уже было пора выходить, а дочь все лежала на полу и всхлипывала. Ему никак не удавалось ее успокоить, а ведь нужно было успеть на работу вовремя, иначе оштрафуют за опоздание. Дочь была похожа на обезьянку, родившуюся с длинным хвостом, в то время как остальные дети рождаются с маленьким, никому не видным костяным отростком. Новый Цензор был уверен, что, когда они зайдут в кабинет, где трудятся Семеро Цензоров, этот