Клава задумалась. Да, раненых на произвол судьбы оставлять никак нельзя.
– А кто этот раненый, что к партизанам рвется? – спросила она. – Ты хорошо его знаешь?
– Ага… Он мне все рассказал, – зашептала Зина. – Командир стрелкового взвода… В первом же бою был ранен в голову. Потерял сознание, попал к нам в больницу. Злости в нем полно. Как про немцев вспомнит, даже зубами скрипит. Мне, говорит, обязательно воевать надо…
– Можешь с ним познакомить?
– Да хоть сегодня. Приходи вечером в больницу.
– Представь меня за новую медсестру. Назови Машей, фамилию не упоминай.
Вечером Клава была в больнице. Зина выдала ей белый халат, привела в процедурную комнату.
– Подожди. Сейчас пришлю… Шитиков – его фамилия.
Вскоре, в процедурную вошел коренастый смуглый человек в сером больничном халате, с забинтованной головой.
– Шитиков, – отрывисто представился он, протягивая Клаве сильную, цепкую руку и пристально оглядывая девушку. – А вы, значит… Маша, новая медсестра?
Клава кивнула головой.
– Можете говорить со мной откровенно… я все знаю. Вы один хотите уйти к партизанам?
– Нет, есть еще желающие.
– Сколько человек?
– Пятеро.
– Люди надежные?
– Ручаюсь.
– Когда вы хотели бы уйти?
– В любую ночь. Хотя бы сегодня…
– Но вы еще не совсем здоровы, – Клава кивнула на марлевую повязку.
– Ах, это? – Шитиков ухмыльнулся. – Это для маскировки. На случай проверки немецкими врачами… Делаем вид, что все мы еще лежачие больные. Зина придумала… Да и врач ее поддерживает.
«Умницы», – подумала про них Клава и спросила Шитикова, что раненым необходимо для побега.
– Гражданскую одежду, еду, карту, компас… – перечислил Шитиков. – Хорошо бы, конечно, проводника…
– Постараемся обеспечить. Держите связь с Зиной. – Клава поднялась и протянула Шитикову руку.
В этот же вечер она попросила мать порыться в сундуке и достать что-нибудь из отцовской одежды.
– Зачем, доченька? – удивилась Евдокия Федоровна. – Да и кому такое старье пригодится?
– Нужно, мама, нужно. Ты не жалей… Кряхтя и охая, мать открыла сундук, достала еще хранящиеся после покойного мужа сатиновую рубаху, брюки из «чертовой кожи» и поношенный суконный пиджак. Петька Свищев обежал еще четырех подпольщиков и передал им наказ Клавы раздобыть мужскую одежду и еды на двое суток.
На другой день Клава встретилась с Володей Аржанцевым.
– Видишь, не прошло и трех дней, а для тебя уже есть задание, – и она рассказала о пятерых раненых, которых надо проводить к партизанам.
Володя обрадовался. Явиться к партизанам с бойцами Красной Армии. Это совсем здорово! Это уж не тихая сидячая жизнь, а настоящая боевая работа.
– Со мной Аня пойдет, – сказал Володя.
– Это можно, – подумав, согласилась Клава. – Пусть она корзину возьмет, бутылки… Будто за продуктами в деревню отправилась. Будет дорогу разведывать.
Бегство раненых было назначено через двое суток. К двум часам ночи Клава и еще четверо подпольщиков пробрались к больнице и затаились в палисаднике. Ровно в четверть третьего Зина осторожно выпустила через черный ход первого бойца, переодетого в гражданскую одежду.
Клава подвела его к Феде Сушкову, и тот, минуя все подозрительные места в городе, окраинной улицей повел бойца в поле, где поджидали Аржанцев и Аня Костина. Через десять минут Зина выпустила из больницы второго…
Последним уходил Шитиков. В замасленной кепке и старом пиджаке с чужого плеча, он был похож на мастерового и размашисто шагал вслед за Клавой.
– Маша, а я вижу, у вас неплохие помощники, – вполголоса говорил Шитиков. – Это что же, все из медперсонала?
– Помолчите пока, – предупредила его Клава. – До партизан доберетесь – все поймете.
. В поле, в сыром овражке, она познакомила Шитикова и его бойцов с Володей и Аней, отдала Аржанцеву последние наказы.
– Ну, что ж, трогайтесь, пора!
Бойцы пожали ребятам руки. Прощаясь, Шитиков задержал руку Клавы в своей.
– Спасибо, Маша… Значит, живем, повоюем. Есть еще хорошие люди на свете.
– Думаю, есть, – в темноте улыбнулась Клава. – Желаю вам удачи…
Днем на базаре Клава встретила Анну Павловну.
В кургузом ватнике, в сером платке, с авоськой в руках, в которой погромыхивали алюминиевые ложки, кастрюлька и кружка, учительницу трудно было узнать.
– А-а, это ты, Клава! – обрадовалась она.
– Как же вы живете, Анна Павловна?
– В баню устроилась, кассиршей, – усмехнулась учительница. И рассказала, что с осени в городе собираются открыть школу. Ребят будут принимать с отбором, только из благополучных семей, на уроках введут закон божий, детей станут учить по новым учебникам, которые напечатаны в Германии. Нет, она в такую школу работать не пойдет! – Работа в бане не завидная, но зато место бойкое. Людей вижу, разговоры слышу… Город-то, Клашенька, живет, оказывается; Листовки по городу ходят…
– Живет.
– Тебе привет от Седого, – Анна Павловна понизила голос. – Успехов желает. Просит, чтобы вы оружие к ним переправили… из своих запасов-то.
ОРУЖИЕ
Федя и Петька вышли за город на сбор оружия. Петька не был членом подпольной организации, но ловко находил в поле винтовки, автоматы, диски с патронами. Один раз ему даже посчастливилось отыскать ручной пулемет. Федя охотно брал с собой мальчика. К тому же, Петька пользовался доверием Клавы и умел держать язык за зубами.
По обыкновению ребята обвязались веревками и взяли мешки для травы.
Это было очень удобно. Набьешь мешок зеленой травой, как будто для козы или коровы, и ходи по полю сколько угодно, никто на тебя не обращает внимания.
Сегодня «оружейникам» не повезло., Федя с Петькой обошли пустырь около военного городка, обшарили все окопы и ходы сообщения, потом переправились через Великую и долго бродили по топкой лощине, заросшей кустарником, но, кроме двух десятков стреляных гильз и осколков снарядов, ничего не нашли.
– Это как с грибами… повыбирали их, – вздохнул Федя. – Поздно мы вышли, Петька.
– Ничего… еще походим… может, что и найдется.
Привлеченный Клавой собирать оружие, он отдался этому делу с необыкновенным увлечением и мог без устали целыми днями бродить по окрестностям Острова.
Федя покосился на оттопырившиеся Петькины карманы.
– Зря ты стреляные гильзы берешь.
– Ничего… сгодятся…
Ребята походили среди кустов еще с полчаса, затем