Кенди услышала, как Сюзанна звонит, вызывая слуг, почувствовала, как Лукас укутывает ее одеялом.
— Кенди, — сказал он тихим, успокаивающим голосом, баюкая ее, словно ребенка, — все хорошо. Что бы за ужас тебе ни явился — это ужас из прошлого. Здесь ты с друзьями и в безопасности.
Скоро появилась кружка с ароматным горячим чаем. Влив в нее несколько капель бренди, Лукас втиснул кружку в сжатые руки Кенди.
— Пей, — твердо сказал он.
Она отпила немного, затем сделала еще глоток, побольше. По телу разлилось, прогоняя дрожь, приятное тепло, и ум начал проясняться.
— Простите, — пробормотала она надорванным от волнения голосом. — Понимаю, все это… очень странно.
— Но и очень реально, — тихо ответил Лукас. — Что ты вспомнила?
Кенди снова затрясло.
Сюзанна села на диван слева от нее и успокаивающе приобняла за талию, пониже Лукаса, который обнимал Кенди справа.
— Страшные воспоминания слабеют, если рассказать о них вслух. — Она невесело улыбнулась. — Не спрашивай, откуда мне это известно.
Кенди слабо улыбнулась; она уже знала, что в прошлом у Сюзанны остались испытания, которые трудно вынести и не сойти с ума.
— Я не вспоминала об этом, пока не взяла на руки Мэделин! — Взгляд ее прояснился, она посмотрела вокруг. — А где она? С ней все в порядке?
— Я отослала ее с няней в детскую. Все хорошо, она сыта и довольна. Сейчас меня беспокоишь ты, — сказала Сюзанна.
Кенди, прикрыв глаза, довольно долго молчала, собирая в уме разрозненные осколки забытого прошлого, наконец, нашла в себе силы и заговорила:
— Накануне моих родов Деншир решил, что его сын должен появиться на свет в семейном поместье. Он не сомневался, что будет мальчик, хотя я и говорила ему, что может родиться и дочь.
— Должно быть, нелегкое вышло путешествие, — заметила Сюзанна.
От этих воспоминаний Кенди опять охватила дрожь.
— Стояла зима, и мы ехали по особенно ухабистому и заснеженному участку дороги, когда у меня начались схватки. А дальше… — Кенди покачала головой. — Дальше все как в тумане. Доехали до первой попавшейся деревенской гостиницы, остановились там, вызвали повитуху. Не помню ее имени — но у нее были светлые волосы и очень нежные руки.
Сделав большой глоток чая, она продолжила:
— Помню кровотечение, ужасную боль. Помню, как я кричала — и слышала собственные крики словно издали, как будто со стороны. Позже мне рассказывали: никто не надеялся, что я выживу. Следующее ясное воспоминание, как повитуха подносит к моей груди младенца и говорит: у меня прекрасный мальчик, и я должна о нем позаботиться. Я беру ребенка на руки, думаю, что обязана выжить ради него… Здесь туман начинает рассеиваться. Из-за большой кровопотери и лихорадки я была очень слаба и еще долго пролежала в постели.
— У тебя была двойня, и один ребенок родился мертвым? — тихо спросил Лукас.
— Да, двойня, — ответила Кенди каким-то деревянным голосом. — Но второй ребенок — девочка — родился живым. Я помню… помню, как держала ее на руках. Она плакала тихонько, еле слышно, как котенок мяукает. И была такая маленькая, такая хрупкая! Я хотела назвать ее Кейтлин, в честь своей матери. Волосы у нее были темные, как у Мэделин, но твоя дочь, — здоровое, цветущее дитя, а моя… словно не живой ребенок, а его тень.
Взяв ребенка Сюзанны на руки, она сразу же вспомнила о Кейтлин — такой хрупкой, крошечной… Голос Кенди окрасился яростью.
— Но настоящий ужас наступил, когда я услышала голос Деншира: «Избавьтесь от нее!» Он сказал, что ему не нужна девчонка, да еще больная, которая наверняка не доживет до утра, и вырвал ее из моих рук… Господи, я и сейчас словно слышу ее жалобный, бессильный плач!
Охваченная заново переживаемой мукой, Кенди уткнулась Лукасу в плечо и бурно разрыдалась.
— Mon Dieu![1] — с ужасом в голосе прошептала Сюзанна.
Она тоже обняла Кенди, и, быть может, лишь тепло этого двойного объятия помогло ей не рассыпаться на части.
Она рыдала, изливая в слезах забытое горе и гнев, и постепенно на душу снисходила такая ясность, какой Кенди не испытывала уже долгие годы. Наконец поток слез иссяк, она подняла голову и глубоко вздохнула:
— Прости, Лукас, я насквозь промочила тебе сюртук.
Он улыбнулся:
— Нет нужды извиняться. Любой мужчина был бы счастлив подставить плечо такой красивой женщине.
Эта неожиданная шутка отвлекла ее и даже вызвала улыбку.
— Ох, лучше меня не поощряй!
Кенди очень надеялась, что так горько рыдать ей не придется больше никогда. Она поднялась, с благодарностью пожала руки друзьям и прошлась по гостиной, чтобы привести мысли в порядок. Теперь, когда на темную суть ее сокрытой трагедии пролился свет, впервые за много лет она опять почувствовала прилив сил. Преисполненная глубокой благодарности, Кенди повернулась к своим друзьям — Сюзанне, в которой доброта Мадонны соседствовала с несгибаемым мужеством, и Лукасу, которому тоже пришлось восстанавливать жизнь из обломков, но это сделало его сильнее и научило состраданию.
— Лукас, спасибо, что познакомил меня со своей семьей!
— Мы тоже очень рады, — с улыбкой сказала Сюзанна. — Мне всегда хотелось иметь сестру.
— Надеюсь, ты это говоришь не из вежливости, — улыбнулась и Кенди. — Не очень-то веселая из меня вышла сестра! Последние несколько дней — после встречи с Лукасом — внесли в мою жизнь столько нового! Кто-то из посетителей Торсей-хауса оставил там любопытное устройство под названием «калейдоскоп». Это серебряная трубка, а внутри — разноцветные стеклышки. Поворачиваешь трубку — и стеклышки образуют разные, всегда неожиданные, узоры. Так сейчас происходит и с моей жизнью.
— Значит, ты станешь сильнее, пусть и такой дорогой ценой, — заметил Лукас.
— Это еще слабо сказано! — с жаром воскликнула Кенди. — Теперь, вспомнив, что произошло, я понимаю, насколько все переменилось после рождения Кристофера. Уже поправившись, я боялась хоть на минуту выпустить его из поля зрения: все время казалось, что с ним что-то может случиться, и благодарила Бога за то, что он больше похож на меня, чем на отца. — Голос ее стал жестче. — Тогда же, по сути, и закончился наш брак. Я больше не хотела, чтобы Деншир ко мне притрагивался. Впрочем, он всерьез и не пытался снова заманить меня в постель, получив то, что хотел: наследника и свободу жить как хочется, пока я в деревне растила Кристофера и присматривала за хозяйством. Так я могла бы жить до бесконечности, если бы он оставил меня в покое.
— Что же ты теперь намерена предпринять? — осторожно спросила Сюзанна.
Кенди ни на мгновение не задумалась:
— Я должна найти ту деревню и