– Собака?! – поразился я, когда Лена озвучила свои соображения.
– Ага. Маленькая, но шустрая. Чтобы она могла с ней бегать.
– Да ну, Маша же не пятилетний мальчик! Она никогда в жизни о собаке не заикалась.
– Потому что ты обсираешь породы, которые ей нравятся, а больших собак Маша не любит. И ещё ты никогда не соглашаешься на то, что она просит, и начинаешь читать лекции. Она просто не верит, что ты согласишься на собаку, ещё и такую, как ей хочется. Вообще-то, она слова тебе боится поперёк сказать.
– Это неправда.
– Выбери щенка чихуахуа, договорись с женой, чтобы забрала его и нафоткала в Машиной комнате. А ты распечатанные фотографии сложи в коробочку и подари ей в день рождения.
– Почему именно этого уродца?! – ужаснулся я.
Лена закатила глаза.
– Вот потому ты и не в курсе, что Маша мечтает о щеночке.
– Ну это же ошибка природы! Ты знаешь, что у них глаза выпадают?
– Ты спросил – я ответила. Про собаку решай сам. На своё усмотрение.
Посомневавшись ещё неделю и рассматривая фотографии нескладных каракатиц, я всё-таки решил внять рекомендации, если Лариса не будет против. Следовало признать, что Лена Семёнова знает мою дочь куда лучше, чем я сам. А животное, пусть и такое непонятное, – это ответственность, которую самое время прививать.
Моя шантажистка исправно посещала психолога, и в одну из недель ближе к майским праздникам даже запросила третий на неделе внеочередной сеанс. Я решил, что это очень хороший знак.
Никаких новых требований от неё не поступало, хотя пару раз Лена приходила в гости к моей дочери с ночёвкой. Она воздерживалась от двусмысленных намёков, пытливых взглядов и даже своей опасной привычки называть меня по имени.
В общем и целом к концу апреля совместное путешествие прекратило вселять какие бы то ни было опасения.
Мы улетели в Сочи в ночь со вторника на среду. День рождения Маши выпадал на последний день. Продлевать её каникулы и позволять двум ученицам и себе самому прогуливать рабочий понедельник я отказался, взамен пообещав очень насыщенную программу.
И действительно, залив дремоту кофе, следующим же утром мы успели на завтрак, а потом отправились в горы – на единственную трассу, ещё открытую к завершению сезона.
Оказалось, что Лена не умеет на лыжах даже стоять. Машка сначала воодушевлённо взялась учить подружку, но потом быстро сдалась, перепоручив её моим заботам. К тому моменту, как моя подопечная смогла в одиночку одолеть детский учебный холмик, Маша успела съехать с горы восьмой раз.
Схватывала Лена на лету, но всё-таки излишне храбрилась – в результате к обеду мы вдвоём кубарем скатились с ледяной горки, на которую она осмелилась меня затащить. Обошлось без травм, Лена хохотала, вся покрытая снегом, и я тоже развеселился.
Удивительно, но мне начинало нравиться её общество. Когда эта девушка не строила из себя роковую Мату Хари из дрянного кино, с ней становилось легко и свободно.
Если нам удастся по-настоящему подружиться в эти каникулы, можно будет считать все проблемы окончательно решёнными. Конечно, я продолжу оплачивать сеансы психотерапии. Честь по чести, я бы делал это, даже если бы она на моих глазах удалила фотографии и видео так, чтобы я точно уверился, что они нигде не сохранены более.
Этой весёлой, но покинутой матерью в самый важный период девушке очень хотелось помочь.
Вечером второго дня Маша настояла на посещении банного комплекса. Я всячески юлил, надеясь, что Лена меня поддержит – не совсем понимал, как она собирается объяснять подруге свою изувеченную руку.
Она же вовсе не выглядела обескураженной. Наоборот, восторгалась бассейном с подогревом, где можно поднырнуть под стеклянную стену и поплавать на ещё заснеженной местами улице – наш отель располагался в горах.
Загадка разрешилась, когда я не без трепета показался из мужской раздевалки, сочиняя какое-нибудь убедительное, но не слишком привлекающее внимание восклицание.
Предплечье Лены Семёновой украшал витиеватый цветочный узор цвета йода.
– Ты сделала татуировку?! – вырвалось у меня, и Маша с Леной прыснули.
– Пока нет, Александр Николаевич. Но попозже обязательно сделаю. Это хна. Красиво? – она протянула изувеченную руку прямо мне под нос.
Отметины были совсем не видны, различались с огромным трудом, даже если знать о них и специально высматривать.
– Можно и мне маленький цветочек? – заискивающе спросила Машка. – Он за две недели совсем сойдёт!
Я так растерялся, что кивнул, и дочь подпрыгнула от радости.
– Соревнуемся, кто дольше просидит в парилке! – объявила она и зашлёпала по кафелю, пока я не успел опомниться.
– Очень находчиво, – отметил я, прежде чем мы с Леной двинулись следом.
– Тату можно будет набить через полгодика, – сообщила она. – Летом буду спасаться хной.
– Мать ничего не заметила? – осмелился я задать вопрос, который то и дело тревожил.
– Нет, конечно, – пожала плечами девушка. – Что ей меня рассматривать. Пойдём. Спорим, что пересижу тебя в бане?
Спустя пятнадцать минут я натужно наблюдал, как капельки пота стекают по Лениным плечам и груди.
«Сможешь отказать мне в одной любой просьбе, и она уже не повторится, если выдержишь дольше», – это она шепнула мне, встав на носочки и положив прохладные руки на моё правое плечо перед самым входом в парилку.
Весьма полезная индульгенция, даже несмотря на то, что мы вроде как подружились. Я был уверен, что она когда-нибудь придётся мне очень кстати.
Проблема была в том, что у меня уже темнело в глазах.
Машка сбежала в бассейн. Какой-то невоздержанный мужик плеснул на раскалённые камни полбадьи пахнущей хвоей воды. Сауна наполнилась обжигающим паром.
Лена Семёнова улыбнулась, протянула над головой руки и по-кошачьи выгнулась. Провела пальцами по покрытому влагой плечу. Вытянула ноги и поджала их под себя.
Спустя ещё семь или восемь минут я сдался.
Никакого проку от поблажки не будет, если отсюда меня увезут в больницу.
Я простоял в ледяной купели минут пять, приходя в себя, и только когда собрался вылезать, из парилки выскочила раскрасневшаяся Лена и бомбочкой ухнула в воду.
– Неплохо, – отплёвываясь, отметила она, показавшись на поверхности. – Ещё один раунд?
Я замотал головой и выбрался из купели.
В пятницу мы устроили долгую пешую прогулку вдоль моря и кормили чаек. Одна перепугала Лену, внезапно бросившись на зажатый в руках у той хлеб. Машка продрогла и отказалась от идеи снимать на день рождения катер.
Вечерами мы играли в лобби в настольные игры. Лена поразила меня своим словарным запасом и умением формулировать описание слова, не называя его. Мы выбрали очень сложный уровень, и оказалось, что Машкина подруга прекрасно понимает смысл давно вышедших из обихода или очень редких и заковыристых терминов. А вот дочка немного расстроила, потому что считала «корвет» каким-то танцем, «такелаж» – алкогольным коктейлем, а «цесаревича» – разновидностью курицы.
Пять дней прошли просто отлично.